Охотник за мечтой
Шрифт:
– И я снова сделал бы так. Я бы… – Он покачал головой. – Можно бесконечно перечислять то, что я сделал бы ради вас и Бет.
– Я вам не верю. Вы не останетесь здесь.
– Я стараюсь. Дайте мне шанс.
– Вы не сможете. Вы сами так сказали. А если вы останетесь, то станете… – она в отчаянии вздохнула, – станете похожим на мою мать или на вашу собственную. Ваша душа этого не вынесет.
– Тогда пойдемте со мной…
– Туда! – Она обернулась к нему, ее темные глаза вспыхнули, а щеки снова порозовели. – Так и случится! «Пойдемте со мной!» Там вы тоже сказали: «Пойдем со
– Вероятно, мы не можем понять друг друга, – хмуро отозвался Арден, наблюдая за черным лебедем, который медленно плыл вдоль берега, грациозными движениями окуная клюв в воду. Он чувствовал, что Зения долго и пристально смотрит на него, но боялся обернуться и прочесть то, что выражал ее взгляд.
– Не понимаю, – промолвила она, – как я в одно и то же время могу любить и ненавидеть вас.
– Теперь я испугался, – отозвался он, выронив из рук травинки.
– Чего? – поинтересовалась Зения, недоверчиво и высокомерно вздернув подбородок.
– Ничего, ничего, – с наигранной легкостью ответил Арден. – Вспомните, что меня невозможно напугать. Я просто пошутил. Все чрезвычайно смешно. – Он принялся разрывать на кусочки еще один стебелек травы. – Вы достаточно ясно высказались о том, почему… почему не любите меня. Остается выяснить… – он пожал плечами, – второе, то есть утвердительную часть. Почему?
– Вы хотите сказать, почему я люблю вас? – Зения смотрела прямо перед собой.
– Да. – Он вертел траву между пальцами, скатывая ее в шарик.
– Потому что вы подарили мне Элизабет.
– А-а. – Он угрюмо смотрел, как лебедь плавно плывет к дальнему берегу. – До чего изобретательно с моей стороны. Подвиг, которому едва ли найдется равный в анналах истории человеческой расы. Я и не предполагал, что больше двухсот или трехсот миллионов живущих парней производят на свет детей. – Он машинально щелчком отбросил шарик из травы. – Разумеется, от меня, видимо, вовсе не требуется любезного исполнения на бис моей роли. Поэтому вы и не вернулись прошлой ночью.
Зения потупилась, и Арден посмотрел на нее, но не прямо, а лишь краем глаза, так что он видел только ее профиль, тонкий и знакомый. На ней не было шляпы, под которую обычно она убирала свои непокорные волосы, и сейчас они – густая темная путаница – каскадом рассыпались по ее плечам, а кожа поблескивала золотом в лучах уже опускавшегося солнца. Ясный зимний свет и густой румянец заходящего солнца окрашивали все вокруг в темно-красные и ярко-красные тона, навевая воспоминания о сумерках в красных песках, – именно так она сидела, именно так в тишине, глядя немного вниз, тихо напевала в бескрайней пустоте… И странно, но именно зимний свет как будто вернул Ардену какой-то потерянный кусок реальности или памяти. Он в первый раз увидел ее целиком, увидел в ней того спутника, который сидел рядом с ним там, – то же лицо, та же фигура, та же душа.
Все его воспоминания наконец собрались воедино – свободно шагающее юное создание не исчезло, не умерло, а просто стало совершенно другим – не мальчиком, мальчика никогда не было.
Арден сожалел, бесконечно сожалел о тех страданиях, которые причинил Зении, взяв ее с собой. И все же теперь ему казалось, что время безжалостной борьбы с природой и молчаливой, преданной дружбы осталось самым счастливым в его жизни.
– Мне хотелось бы, чтобы мы снова оказались в пустыне, – тихо выговорил он под влиянием момента, темно-красного света и чистого воздуха. И тут же понял, что совершил непоправимую ошибку. – Я не имел в виду… – поторопился поправить себя Арден.
– Конечно, нет, – согласилась Зения неестественно спокойным голосом. Подобрав юбки, она встала и, ничего больше не сказав, повернулась и пошла вниз по склону холма.
Арден был совершенно обескуражен, увидев отца, ранним утром сразу после восхода солнца поджидавшего его в коридоре возле игровой комнаты Бет. Арден выглядел небритым, голодным, грязным и усталым после ночи, проведенной под любимым деревом вслед за небольшим ужином в «Лебеде», где ему недвусмысленно дали понять, что его присутствие не доставляет особого удовольствия мистеру Харви Хэррингу, хотя миссис Хэрринг и ее дочь, возможно, и рады ему. Арден нашел, что старый ильм такой же радушный дом, как и любой другой, и совсем не такой неудобный, как многие из тех мест, где ему доводилось спать, разумеется, если не считать кровати.
– Где ты был? – спросил граф.
– Гулял, – ответил Арден.
– Ты пьян?
– Нет, – отрывисто сказал он, направляясь к своей комнате. – Доброго утра вам, сэр.
– Леди Уинтер уехала в город.
Дверь в игровую комнату оказалась открытой, и с того места, где он стоял, Ардену было видно, что игровая комната пуста и аккуратно прибрана. Он вошел и остановился посередине; из полуоткрытого шкафа для игрушек все его разноцветное содержимое исчезло.
– Еще бы, ведь ее убедили, что в любой момент она может обнаружить свою дочь на дне озера. И она решила, что лучше уехать от нависшей над ней опасности.
– Вчерашний день принес много переживаний, – произнес лорд Белмейн, входя вслед за сыном и закрывая за собой дверь.
Арден ногой вытащил из-под кушетки матрац и снял ботинки.
– Возможно, я… – неуверенно начал граф. – Мои действия можно расценивать как излишне поспешные. Вероятно, я должен извиниться перед тобой.
За свою жизнь Арден мог вспомнить не больше трех случаев, когда отец выражал сожаление или приносил ему извинения за что-либо. И каждый такой случай выбивал у Ардена почву из-под ног. Когда отец извинялся, ему больше всего хотелось повеситься, и сейчас все обстояло точно так же. Стоя перед отцом в одних носках, он чувствовал себя обезоруженным и безвольным.