Охотник за смертью: Судьба
Шрифт:
Возможно, что Кэррион, глядя на Лабиринт Безумия, увидел больше других, он долго прожил с эшрэями в их металлическом лесу. Его взору открылись и потоки странных энергий, нескончаемо циркулировавшие по стальным путям, и вероятности и возможности, которые завораживали и пугали. Все эти чувства он приветствовал, хотя бы потому, что уже давно не ощущал и не воспринимал ничего так сильно.
— Ну, — наконец произнес вольфлинг, — вот вы и у цели. Неужели никто из вас не хочет ничего сказать?
— Если… «генератор» в Лабиринте, значит, нам нужно отправляться за ним, — сказал Кэррион. — Но ты слышал Охотника за Смертью. Возможно, мы лишь поменяем одну угрозу на другую.
— Если от младенца будет исходить угроза, я уничтожу его, — отозвался Сайленс. — Но только после того, как извлеку из него всю возможную пользу.
— Джон, как ты можешь? — возразил Кэррион. — Это всего лишь ребенок. Он невинен.
— Он убил миллиарды людей.
— Он не знает об этом.
— Как у вас все просто, — вмешался Оуэн. — Я хорошо помню, как явился сюда в первый раз. Как прошел по всем изгибам Лабиринта к его сердцу и обнаружил там спокойно спавшего ребенка. Кажется, в тот миг мне стало ясно, что дальнейшая моя жизнь пойдет кувырком и в ней уже не будет никакой логики, что во вселенной действуют силы,
— Жиль тоже когда-то так думал, — промолвил вольфлинг. — К сожалению, ему показалось, что быть просто героем и Верховным Воином для него слишком мало. Время пришло. Я расскажу вам правдивую историю о Жиле Охотнике за Смертью, его новорожденном сыне и Лабиринте.
Вот история, поведанная вольфлингом.
Более девятисот лет тому назад, когда мир был совсем иным, Жиль, достойнейший, всеми любимый и почитаемый герой, изменив своей жене, своей семье и своему императору, вступил в любовную связь с императрицей Гермионой. Когда та понесла, император Ульрик пришел в восторг, ибо до этого его царственная супруга никак не могла зачать. Рождение наследника пышно отмечалось по всей Империи, и лишь Жиль с Гермионой знали, что его генетическое свидетельство сфальсифицировано и он является незаконным плодом преступной связи. Любил ли Жиль императрицу, мне неизвестно, может любил, а может быть, просто захотел стать отцом ребенка, который даст право клану Охотников за Смертью претендовать на Железный Трон. Мне не хочется думать, что роман с Гермионой был всего лишь средством для достижения этой амбициозной цели, но Жиль всегда отличался политическим честолюбием. Возможно, план Жиля сводился к тому, чтобы после смерти Ульрика (от каких бы причин таковая не последовала) обнародовать подлинное генетическое свидетельство и объявить право клана Охотников за Смертью на высшую власть в Империи. Сам Жиль такими подробностями со мной не делился, а я с расспросами не лез. Но, каковы бы ни были его замыслы, все пошло кувырком. Предатель сам оказался преданным, причем не кем-нибудь, а собственным, законным сыном. Человеком, известным вам под именем Драм. Вскоре после рождения наследника он открыл Ульрику правду. Его мотивы мне точно неизвестны: возможно, он, будучи тоже человеком честолюбивым, рассчитывал на собственное возвышение, а возможно, испугался, что его лишат наследства в пользу незаконного братца. Отец и сын никогда не ладили. Жиль вечно мотался из конца в конец непрерывно расширявшейся Империи, совершая героические деяния и созидая свою легенду, а его отпрыск взрастал в обществе наставников, политиков и тихой, как мышка, матери, скоро потерявшей какое-либо влияние на своевольного и жестокого сына.
Когда Драм открыл императору правду о его долгожданном ребенке, тот едва не сошел с ума от ярости. Ульрик был бездетным многие годы. Оскорбление, которое нанес ему Жиль, было невыносимым во многих отношениях. Императрицу Гермиону он бросил в темницу дожидаться суда и казни, а Жиля приказал схватить и убить. По слухам, этот приказ Ульрик подписал собственной кровью.
Вот почему в ту давнюю пору Жиль вынужден был пуститься в бега. Забудьте предания, повествующие о принципиальных разногласиях двух титанов: на деле имели место лишь мелкая, пошлая интрижка, наставленные рога, внебрачный ребенок да ярость обманутого супруга. Жиль имел при дворе немало сторонников, и кто-то из них предупредил его. Он ворвался во дворец и, перебив множество ни в чем не повинных людей, похитил ребенка. Потом он пустился в бега, преследуемый доброй половиной Имперского флота.
Во всей Империи он мог найти прибежище лишь в Мире вольфлингов. Никто не ожидал, что он отправится туда, ибо никто не ведал, что там у него имелся тайный союзник.
Несколькими годами раньше император послал Жиля в этот мир с заданием выследить и уничтожить последнего вольфлинга. Я уже тогда был живой легендой, призраком прошлого и саднящей занозой в боку человечества, поэтому Ульрик поручил одной живой легенде разделаться с другой. Выследить меня Жилю труда не составило, но когда мы сошлись лицом к лицу с намерением вступить в смертельную схватку, то оба были до глубины души поражены тем, что увидели друг у друга в глазах. В одно, показавшееся нам вечностью, мгновение мы оба постигли, что ни одному из нас не дано стать победителем, и если поединок состоится, то он закончится гибелью для нас обоих. Оба впервые в жизни встретили противника, равного себе и уже одним этим заслуживающего уважения. Вместо того чтобы драться, мы разговорились, да так, что долго не могли остановиться. Казалось, будто два разлученных с рождения брата после долгой разлуки нашли наконец один другого. Жиль всегда был себе на уме, обладал острым чутьем и, хотя в ту пору его отношения с императором оставались безоблачными, решил, что хороший союзник ему не повредит. Наплевав на приказ, он вернулся ко двору и доложил, что найти последнего вольфлинга ему не удалось и, скорее всего, таковой существует лишь в легендах. Ульрик поверил ему, да и как могло быть иначе? До сих пор его драгоценный Верховный Воин не лгал ему и не обманывал даже в мелочах. Возможно, именно эта первая маленькая ложь оказалась тем семенем, из которого впоследствии проросли коварство, измена и бунт. Я лично склоняюсь к такому мнению, хотя не исключено, что мне просто хочется думать, что таким образом и мною был внесен хоть какой-то вклад в дело падения Империи, уничтожившей моих соплеменников. Так или иначе, когда вся Империя ополчилась против Жиля, он в поисках безопасного, надежного убежища и базы, откуда можно будет нанести ответный удар, явился ко мне. А я показал ему Лабиринт Безумия. До тех пор его не видел ни один человек, за исключением Кровавых Наездников. Но они держали язык за зубами. Я поведал Жилю о свойствах Лабиринта и о том, как способен он преобразовать
Я отнес дитя в сердце Лабиринта Безумия и оставил его там. Мне доводилось ходить этим путем много раз, но Лабиринт так и не соблаговолил сделать меня Богом. Он лишь сохранил мне жизнь, когда я предпочел бы умереть, и, вопреки моей воле, сделал меня своим бессмертным стражем и глашатаем. Если бы я мог, я убил бы этого ребенка. Потому что ему суждено было стать тем, кем не мог стать я. Потому что он встал между мной и моим другом. Но Лабиринт не допустил этого. По той причине, что в отношении отпрыска Жиля Охотника за Смертью у него были собственные планы.
Младенец лежал в сердце Лабиринта Безумия. Он был совсем мал и лишен каких-либо ограничивающих восприятие установок и предубеждений, поэтому Лабиринт смог изменить его в гораздо большей мере, нежели это происходило со взрослыми людьми. Вместе с ростом и обретением сознания ребенок впитывал в себя невиданное могущество, с младенческим смехом познавая раскрывавшиеся перед ним чудеса вселенной. Ему все это казалось не более чем игрой, а когда его маленький мозг вместил все, на что был способен, младенец погрузился в сон, чтобы переварить то, что узнал. И решить, что с этим знанием делать.
Я наблюдал за этим процессом извне, размышляя о том, как смог бы поквитаться с человечеством за своих сородичей, будь у меня толика подобного могущества. Увы, Лабиринт привязал меня к себе и покинуть его я не мог. Поэтому мне пришлось отказаться и от приглашения присоединиться к вашему восстанию.
Кстати, в ту пору разворачивалось иное восстание. Старая Империя при всей своей грандиозности была не без изъянов. Группа планет объединилась, чтобы, бросив вызов императорской власти, вытребовать для себя больше прав, свобод и привилегий. Ульрик мог объявить им войну и послать свой могучий флот, дабы покарать непокорных. Но эти планеты были, с одной стороны, хорошо защищены, а с другой — по ряду причин, слишком ценны, чтобы уничтожать их из космоса, не высаживая десанта. Прямое же столкновение было чревато тяжелыми потерями, как экономическими, так и военными. Жиль усмотрел в этой ситуации благоприятную возможность для себя. Через третьих лиц он передал императору послание с предложением гарантированно положить конец восстанию в обмен на амнистию для себя и своего ребенка.
Как обманутый муж, Ульрик и слышать не хотел ни о чем подобном, но императору, если он хочет оставаться на престоле, часто приходится жертвовать личными интересами в угоду соображениям военным, экономическим и политическим. Существовала реальная опасность, что этот локальный бунт, если его не подавить в зародыше, перерастет в настоящую гражданскую войну. Вот почему Ульрик, скрепя сердце, согласился.
Я подвел Жиля настолько близко ко входу в Лабиринт Безумия, насколько тот согласился подойти, и он позвал сына. Лабиринт мягко разбудил находившегося на его попечении младенца, и ребенок инстинктивно потянулся к отцу. Их сознания вошли в контакт, и я в первый раз за долгое время увидел на лице Жиля счастье. Он убедил своего ребенка в том, что ближние восставшие планеты представляют угрозу для них обоих. И напуганный ребенок нанес ментальный удар. Чем это обернулось, все вы знаете. Малыш дал волю своей мощи лишь на долю мгновения, но этого вполне хватило, чтобы погасить тысячу солнц и создать Черную Тьму. На тысячах планет воцарился холод, и все живое там вымерзло. Миллиарды людей погибли, и ребенок, как бы ни был он мал, ужаснулся содеянному. Он прервал контакт с отцом и впал в глубокую спячку, ни в какую не желая просыпаться. Жиль звал его вновь и вновь, но сын больше не желал его слушать. В первый раз я увидел, как Жиль плачет, хотя так и не понял, что было тому причиной. Утрата любви сына или страшные последствия его действий. Он, Верховный Воин, поклявшийся защищать Империю и человечество, оказался виновником гибели миллиардов ни в чем не повинных людей. Так или иначе, этот день надломил его, и стать таким, как прежде, он уже не смог.
Единственное, что волновало его с тех пор, было, как поправить дело. Любой ценой.
Император объявил всем, что эта страшная беда явилась результатом того, что его вынудили помиловать Охотника за Смертью, и на сей раз ропота не последовало. То, что проделал Жиль со своим «генератором тьмы», повергло в ужас и негодование все человечество. Акт об амнистии был аннулирован, и император пустил по следу Охотника за Смертью самых ретивых псов из своей своры. Включая таинственных Людей Полумрака, никогда не знавших неудачи. Жиль, дабы отвлечь преследователей от Лабиринта и сына, относительно которых он продолжал вынашивать далеко идущие планы, отвел «Последний Оплот» к Шандракору, старинному владению его семьи. Он рассчитывал со временем научиться контролировать их общую с сыном силу и с ее помощью как-то возместить содеянное им страшное зло. Но как только «Последний Оплот» вышел из пределов новообразованной Черной Тьмы, остававшиеся у него союзники связались с ним и сообщили, во что обошлись его амбиции. Императрица Гермиона была казнена по императорскому указу, а законную жену Жиля, Марион, убил возненавидевший отца Драм. Само имя Жиля стало проклятием в устах человечества. Полагаю, что его рассудок не выдержал обрушившихся на него горестных известий и крушения планов. К своему сыну Драму он послал наемных убийц. Жиль посадил замок в самой гуще непроходимых, смертельно опасных джунглей Шандракора и, забросив все остальные дела, принялся в окружении немногих сородичей и близких сподвижников планировать восстание против Железного Трона. Низвержение монаршего дома следовало подготовить так, чтобы исключить всякую возможность неудачи. Но для этого требовалось время. Поняв, что при его жизни благоприятная ситуация может и не сложиться, Жиль запрограммировал компьютеры «Последнего Оплота» на отслеживание обстановки, а сам погрузился в стасис, с намерением пробыть там сколько потребуется, до тех пор, пока какой угодно далекий потомок не пробудит его и не сообщит, что условия для свержения власти Железного Трона созрели. Тогда он возглавит переворот, станет императором и снова приведет все в порядок.