Охотник-жертва
Шрифт:
– Эту скидку мы не будем указывать в чеках, - продолжал Бендер.
– Там будет фигурировать вся сумма. А ты сможешь раз в неделю - или как тебе удобнее - приходить в нашу центральную контору на Артур Годфрей-роуд и получать разницу в цене наличными.
– Довольно удобно, - сказал Хуанито.
– А расписку я буду отдавать дяде потом. Бендер пожал плечами:
– Зачем усложнять жизнь такими мелочами? Я делаю эту скидку исключительно для тебя. Лично. Это будет наш маленький секрет. Я не стану распространяться. Ты же знаешь евреев - как только они узнают, что кто-то получает скидку, сразу потребуют того же. И дяде твоему
– Все, кроме братьев Вашенских, - сказал Хуанито.
– Вашенские заслуживают этого, потому что продают всякую дрянь под видом кошерной еды гоям, которые в этом абсолютно не разбираются. Кстати, чтобы у тебя не оставалось никаких сомнений по поводу моих добрых намерений, прошу принять небольшой аванс.
Бендер вытащил из бумажника два хрустящих стодолларовых банкнота, сунул их в руку Хуанито и прикрыл сверху своей рукой. Так все и началось.
Бендер открыл Хуанито глаза. Тот узнал, что вокруг полным-полно людей, которые хотели бы оказывать дяде Алу различные услуги; Ради этого они буквально из кожи вон лезли. Хуанито даже не требовалось ничего им говорить. В крайнем случае он небрежно ронял: "Я подумываю о том, чтобы передать заказ кому-нибудь другому" - и мгновенно получал солидную прибавку к своей зарплате. Но этого оказалось недостаточно. Чтобы поддерживать свой новый статус, ему приходилось тратить все больше и больше. И он стал искать пути, как еще заработать на дяде Але.
Поэтому Хуанито заинтересовался, когда один коротышка с севера, угостив его выпивкой в "Кафе дез Арт" на Саут-Бич, сказал, что готов платить большие деньги за любую информацию о дяде Але. От Хуанито требовалось только установить подслушивающее устройство, к которому прилагалась инструкция на английском и испанском языках, и подсоединить его к великолепному магнитофону "Сони", который дал ему коротышка.
Хуанито согласился. Это произошло два месяца назад. Он уже несколько раз звонил коротышке и сообщал о всяких незначительных изменениях в хозяйстве дяди Ала. Тот расплачивался наличными - стодолларовыми купюрами, - которые высылал до востребования на почтовый ящик Хуанито в Коконат Гров. И еще коротышка сказал, что за действительно интересную информацию он заплатит Хуанито гораздо больше.
Телефонный разговор с Фрамиджяном как раз и был такой интересной информацией.
В тот же вечер Хуанито направился в свое любимое кафе "Соре" в Коконат Гров. Он подошел к телефону-автомату, набрал нью-джерсийский номер. Разговор за счет абонента - длился лишь несколько минут.
Глава 17
Человек с пистолетом был одет в черную форму коммандос. Черного цвета вязаная шапочка оставляла открытыми только глаза. В руках он держал небольшой автоматический пистолет "Шкода" 22-го калибра - смертельное оружие в ближнем бою, - дуло которого смотрело в грудь Блэквелла. Он стоял в трех футах от Блэквелла и пружинисто подпрыгивал. На ногах у него были черного цвета кроссовки.
– Ну, сопляк, давай!
– Что-то я не в настроении, - ответил Блэквелл и отвернулся.
– Нет, ты смотри на меня, ублюдок!
– завопил человек в черном, делая шаг вперед
Как только он перенес вес на левую
– Ну ладно, - сказал человек с пистолетом.
– Нормально получилось, Блэквелл отпустил его.
– У тебя довольно неплохо получается прием с фронтальным разоружением. Играл когда-нибудь в бейсбол?
– Крайним слева, - ответил Блэквелл.
– Но не очень хорошо.
– Лучше всего этот прием получается у баскетболистов. Они действительно умеют поворачиваться на месте. Но у тебя тоже неплохо вышло.
– А что, если бы пистолет оказался заряжен? Если бы ты действительно хотел меня застрелить?
– Разумеется, я бы тебя пристрелил, - ответил инструктор.
– Но не забывай, я знал. какой прием ты станешь применять, потому что сам тебя ему научил. А другого человека ты точно застанешь врасплох Так сказать, сработает элемент неожиданности. По крайней мере я на это надеюсь. Ладно, теперь иди к Скелли, он научит тебя некоторым приемам с ломом.
Они находились на покрытой матами платформе, расположенной посреди широкого поля. Неподалеку виднелись низкие здания ранчо, а на горизонте маячили снежные верхушки гор. В голубом небе одиноко кружил ястреб. Каким только приемам тут не научился Блэквелл, прежде чем сдал зачет! А вон на том искусственном озере его обучали ездить на водных лыжах и управлять скоростным катером. На берегу озера размещался зал для тренировок с холодным оружием.
Оставляя за собой шлейф пыли, к Блэквеллу подъехал джип. За рулем сидел Фриц, один из младших инструкторов по использованию зонтиков в качестве оружия.
– Садись. Симмонс хочет видеть тебя. Симмонс сидел в своем кабинете, который находился в главном административном здании. Одетый как всегда безукоризненно. Блестящий с отливом пиджак, узкий шелковый галстук черного цвета. Он расположился в кресле эпохи королевы Анны, а напротив сидел крупный мужчина с уродливым, но добродушным лицом.
– Поляк!
– Как дела, Фрэнк?
– Что ты здесь делаешь? Поляк ухмыльнулся:
– Я когда-то тут работал.
– Но ты же сказал мне, что никогда не имел ничего общего с Охотниками!
– Я соврал.
– Так что же ты сейчас здесь делаешь?
– После того как мы с тобой расстались, я крепко задумался. И мне пришло в голову, что тебе может понадобиться надежный помощник. И, честно говоря, мне уже порядком наскучило стоять за стойкой бара. Поэтому я вызвался быть твоим Наводчиком. Если ты, конечно, не против.
– Лучше него Наводчиков нет, - сказал Симмонс.
– Я и сам знаю, - сказал Блэквелл.
– Разумеется, Поляк, я хочу, чтобы ты стал моим Наводчиком.
– Отлично, считаем, что этот вопрос решен, - сказал Симмонс.
– Поздравите друг друга потом. А сейчас я расскажу, в чем заключается наш план. Времени осталось в обрез. Фрэнк, ты вылетаешь завтра в Ньюарк в одиннадцать утра.
– К чему такая спешка?
– удивился Блэквелл.
– Я тут уже шесть недель занимаюсь физкультурой, и вдруг мне куда-то надо срочно лететь.
– Помнишь, я говорил тебе, что должно открыться "окно" и нам нельзя упустить такую возможность? Так вот, оно открылось, но долго открытым оставаться не будет.