Охотник-жертва
Шрифт:
– Я тоже думал об этом, - вставил Макиделли, осклабившись.
Дал улыбнулся, но почувствовал внутри холодок страха. Председатель корпорации "Багамы" не имеет права на ошибку. Даже на одну. Ошибка означает смещение с поста. В корпорации "Багамы" председателя руководящего совета "смещают" в бетонную усыпальницу на дне океана. А аналитическая служба до сих пор не решила, как незаконная организация может участвовать в законной смене власти в какой-либо стране.
Результаты голосования показали, что все члены Совета высказались за предоставление кредита СФНО(к) на оговоренных
Глава 13
Перед Гусманом на столике лежала телеграмма, в которой извещалось, что сумма в двадцать миллионов долларов переведена на его счет в Панаме. Из кедровой коробки на столе он достал сигару "Монте-Кристо". Закурив, он пожалел, что на свете не существует более дорогих сигар. Тогда можно было бы как следует отпраздновать такое событие - двадцать миллионов! Хотя большая часть суммы пойдет на оплату сделки с Фрамиджяном, да еще миллион с небольшим уйдет "друзьям", "официальным лицам", "экспедиторам" и другим посредникам. И все равно доход немалый. Неплохо для сына армянского торговца.
Итак, он сидел в кожаном кресле в белой комнате на втором этаже своего розового дома причудливой архитектуры в Южном Майами, наслаждаясь торжественным моментом. Однако всему свое время - пора заниматься делами. Он снял трубку и набрал номер.
– Господин Блэйк? Буду рад встретиться с вами. Есть вопрос, который необходимо с вами обсудить. Неотложное дело.
– Неотложное для кого, Альфонсо?
– ровным металлическим голосом осведомился Блэйк.
– Для нас обоих, мой друг. Речь идет об осуществлении нашей великой мечты. Мечты двух наших великих народов. Которая, кстати, сулит значительные прибыли всем участникам.
– Великолепно, Ал.
– В голосе Блэйка прозвучали ироничные нотки.
– Но зачем было звонить мне? Не лучше ли сразу дать объявление в "Майами Геральд"?
– Это надежная телефонная линия, - заверил Гусман своего собеседника.
– Откуда ты знаешь?
– Ну вы же сами сказали, - недоуменно ответил Гусман, чувствуя, что попал впросак.
Блэйк всегда разговаривал с Гусманом, как с идиотом, с удовольствием насмехаясь над жадностью армянина. За это Гусман ненавидел его лютой ненавистью,
– А если я тебе скажу, что в твоем саду зарыта кубышка с золотом, ты тоже мне поверишь?
– Прошу прощения, Блэйк.
– Слушай, ты что там, обкурился травкой?
– спросил Блэйк, - Какой-то ты сегодня странный. У тебя серьезное дело или опять фантазии на тему "отдых в знойном Рио"?
– Нет, это очень важно, - настойчиво сказал Гусман.
– Поверьте мне, мистер Блэйк.
– Ну хорошо, - согласился Блэйк.
– Я выслушаю тебя. Встретимся в спорткомплексе "Дания". В почтовом ящике ты найдешь пригласительный билет.
– Постойте, - забеспокоился Гусман, - а мы не можем встретиться у меня дома? Вы же знаете, что после того придурка колумбийца с мачете в прошлом месяце я стараюсь как можно реже выходить из дому.
– Не сходи с ума, Ал, - ответил Блэйк.
– Если хочешь встретиться, встретимся сегодня вечером в спорткомплексе. Посмотрим матч "хай-лай". Это все, малыш.
–
Гусман медленно положил трубку на рычаг. Потом вынул шелковый носовой платок и вытер влажный лоб. Если бы его спросили, что подарить ему на Рождество, он бы ответил, что лучшим подарком была бы голова Блэйка на тарелке с яблоком во рту и подливкой из центральноамериканской юкки. Но его никак нельзя убить, его просто нельзя убить. Может, организовать несчастный случай...
Нет, тоже нельзя.
Может быть...
Он встал. Всего несколько слов с Блэйком - и как ни бывало радости по поводу миллионной прибыли. Он нажал кнопку селектора.
– Тито!
Тито Герера как раз зашел в комнату секретаря. Услышав голос хозяина, он поспешил к нему в кабинет.
Тито, огромный метис, родом из Сан-Хуан дель Нортэ, служил сержантом у Гусмана, когда тот занимал должность начальника образцовой тюрьмы в Манагуа. У Тито было одутловатое лицо со следами от ножа. У него имелась коллекция высушенных ушей, уникальная как с точки зрения формы и цвета экспонатов, так и в смысле количества. Он очень любил свою старую мать, живущую в Панама-Сити. Последнее позволяло Гусману все-таки воспринимать его как человеческое существо. С другой стороны, Гусман знал, что более надежного телохранителя ему никогда не найти.
– Сегодня вечером мы идем в спорткомплекс "Дания", - объявил Гусман Тито.
– Поедем туда на ламборджини.
– Слушаюсь, хозяин. Считайте, что вы уже там, - ответил Тито.
Он хорошо говорил по-английски, потому что большую часть свободного времени проводил, прокручивая по видику американские гангстерские фильмы. Тито медленно и задумчиво побрел к двери.
– В чем дело?
– Это, конечно, не мое дело, хозяин, но с точки зрения безопасности... Вы понимаете, что я имею в виду.
– Я знаю, что ты имеешь в виду. Будь начеку и смотри в оба.. А теперь давай за машиной...
Однажды вечером, почти месяц назад, Гусман сидел в своей гостиной и смотрел по видеомагнитофону "Касабланку". Глухо прозвучавший взрыв можно было принять за землетрясение. Это был короткий толчок, по двадцатисемидюймовому экрану телевизора пошли полосы, затем сработала система автоматической подстройки.
Дон Альфонсо выключил видеосистему, подошел к небольшой тумбочке из экзотического твердого дерева, достал из верхнего ящика девятимиллмметровый браунинг и проверил обойму. После чего замер на несколько мгновений в ожидании второго взрыва. Затем спустился вниз.
В прачечной все было перевернуто вверх дном. Прачка, пожилая тетушка Тересита, и накопившееся за неделю грязное белье были размазаны по стенам. Зрелище напоминало сюрреалистическую картину абстракциониста, исполненную с помощью мотка колючей проволоки. Даже бывший начальник образцовой тюрьмы Манагуа не смог смотреть на это без содрогания.
Он прошел в гостиную. Там на мягком кресле билась в истерике жена.
Через мгновение в комнате появился зевающий и потягивающийся Хуанито, двадцатичетырехлетний племянник Гусмана. Когда прозвучал взрыв, он спал на топчане возле бассейна.