Охотник
Шрифт:
Он недоуменно передернул плечами и пошел спать, подумав о том, что самое глупое занятие это придумывать себе разные страхи. Ужасы — это хлеб западного мира, там сыто и спокойно и ничего не происходит, вот и придумывается всякая чушь про гигантских змей гоняющихся за человеком или про акул, прогрызающих борт корабля. В России это никому не нужно, здесь сама жизнь череда ужасов.
Он вернулся в кровать и быстро провалился в вязкую глубину сна. На этот раз ему приснился светлый вихрастый мальчишка, который бродил по дикому нехоженому лесу, наполненному огромными деревьями великанами, где в толстый слой зеленого моха проваливалась нога до лодыжки, а трава вырастала до пояса. Мальчишка охотился за огромным серым волком, и было в нем что-то озорное и в то же время трогательное, доброе. От него исходило ощущение полноты жизни и такого внутреннего покоя, что даже во сне Вадим улыбнулся. Но тут зазвонил будильник, а поскольку он заснул на диване, а не на кровати, то отключить его не удалось. Пришлось вставать.
На улице было темно, ночь никак не хотела уходить из заснеженного города. Повсюду лежал серый снег. Слепящие фонари освещали пустынный двор. Ему снова показалось, что под аркой кто-то стоял, но взревел мотор машины, потом еще один, и наблюдатель исчез. Началось новое утро.
Он встал и потащился в ванную, с трудом заставляя двигаться одеревеневшее тело. После вчерашнего похода руки и ноги болели как от тяжелой тренировки и даже контрастный душ не помог. Жить не хотелось, куда-то идти тоже, но он заставил себя выпить кружку горячего крепкого кофе, и ему стало чуть легче. Тогда он оделся и пошел на работу.
Трудовая неделя не задалась с самого начала: шеф отправил его разгребать накопившиеся организационные проблемы в филиалах, и он мотался из одного офиса в другой, раздувая щеки и делая вид, что он важная шишка, присланная с особой и очень важной миссией.
Разных отчетов, графиков и плохо работающих программ пришлось пересмотреть много, особых недочетов он в них не нашел, да и жалко как-то было копать по-настоящему — в филиалах работали такие же парни и девчонки, как и он. Но не мог же Вадим придти к шефу и сказать, что все хорошо. Пришлось рыться, что-то находить, указывать, записывать, давать многочисленные никому не нужные разъяснения, и от этого уже в четверг он чувствовал себя полностью разбитым и обессиленным.
Единственное, что дало силы дожить до конца недели, так то что на пятницу наметилась вечеринку — у Гриши Столярова наступил день варенья. Лоб вырос большой — двадцать семь стукнуло. Решили собраться в небольшой кафешке, посидеть, выпить, про жизнь поговорить. Крот опоздал, потому что последний проверяемый филиал находился на окраине, и дорога оттуда была долгой и тягостной.
Когда он ввалился в небольшой зал, наполненный табачным дымом, полумраком, неспешно звучащей музыкой и гомоном звучащих голосов, вечеруха была уже в полном разгаре. Две бутылки водки уже опорожнили, салаты уничтожили, дымящиеся пепельницы набили до верха.
— Привет! — сказал Вадим.
За сдвоенным столом сидело шесть человек: сам именинник и его подружка Света из соседнего отдела, Николай и Денис со своими подружками Аленой и Юлей, и пустое место для него. Вадим уже две недели как расстался со своей последней пассией, которой очень не нравилось, что он свои выходные дни проводит под землей, а не с ней. Она сначала пыталась его уговорить, потом устроила скандал и ушла, прихватив любимую кружку, исходя из женской логики, что с паршивой овцы хоть шерсти клок.
Новой подруги у него не появилось, о чем, кстати, Крот не жалел, так как заметил, что без женского яда в его квартире стало спокойнее и приятнее жить.
Ему сразу налили штрафную, которую Вадим выпил с огромным удовольствием. Затем набросился на еду, и на какое-то время выпал из общего трепа за жизнь. Крот пил, ел и чувствовал себя почти счастливым человеком.
Часам к десяти они выпили уже пять бутылок водки. Именно в этот момент кожу Вадима словно обдало морозным воздухом, а по телу побежали противные мурашки. Он недоуменно поднял голову и посмотрел по сторонам: кафе гудело, люди пили, ели, несколько пар танцевало на небольшом пятачке перед эстрадой подо что-то ритмичное и громко рычащее из динамиков. Табачный дым смешивался с криками и музыкой, а вентиляция не успевала выбрасывать его на улицу, заменяя на городской вечерний смог.
Все было как всегда: люди, гомон, само кафе, но что-то было не так. Точнее стало не так. Кроту даже показалось, что сквозь шум и гомон ему слышится раздраженное змеиное шипение. Вадим выпил еще стопку, но очарование вечера уже оказалось необратимо потеряно, и что еще хуже, он стал трезветь, причем быстро. А трезвому мир видится иначе, люди становятся хуже, грохот музыки начинает давить на перепонки, еда становится невкусной, и вечер теряет свое очарование. Крот встал, сослался на какую-то важную встречу, на что получил в ответ понимающие усмешки — компания явно решила, что у него свидание, попрощался и зашагал к выходу.
Вадим и сам себя не понял: почему ему вдруг стало тягостно, безмерно скучно и неприятно, как всегда бывает трезвому человеку в пьяной компании. Он вышел на улицу, вдохнул морозный, сладкий после густой и тяжелой атмосферы кафе воздух, посмотрел на ярко-освещенную улицу со спешащими куда-то машинами и задрал голову. В городах люди редко смотрят на небо, да оно и не видно среди ярких огней, но Крот смотрел на него всегда: нравилось оно ему, даже такое как сегодня темное и хмурое.
Полюбовавшись пару минут клочьями черных туч, он вздохнул и зашагал по улице домой. Идти было всего три квартала, если не торопиться — минут двадцать. Нормально. Быстрее и не нужно. Спешить некуда. В подземелье он завтра не полезет; уже решил, что отдохнет, выспится, поваляется в постели, потом сделает генеральную уборку и забьет холодильник продуктами, сходив в ближайший супермаркет, чтобы потом недели две не думать о том, чем ужинать и завтракать.
Он прошел квартал и вдруг почувствовал, как по его спине побежали мурашки, словно кто-то недобрый посмотрел ему в спину. Вадим резко оглянулся, но никого чужого не заметил: по улице шли обычные люди, которым до него не было никакого дела, но ощущение неприятного взгляда на лопатках осталось. Сразу вспомнился сон, и он поежился, особенно после того, ему снова послышалось тихое змеиное шипение.
Какие змеи посередине зимы? Они же теплолюбивые, на морозе жить не могут — то ли засыпают, то ли замерзают. Похоже, от работы и усталости начинает сходить с ума…
Крот пожал плечами и зашагал дальше. От легкого морозца он окончательно протрезвел, и это его окончательно расстроило. А подходя к дому, вдруг почувствовал как что-то в желудке сжалось — в нем снова просыпалось чувство опасности, похоже, где-то рядом его поджидали с недобрыми намерениями.
Чувство не обмануло, едва он свернул в арку, то сразу увидел троих парней, перегораживающих дорогу. Никого из них он не знал, ребята явно были пришлыми, неизвестно чего ищущими. Но внутри вдруг появилось ощущение, что с ними явно что-то не так, и просто пройти мимо не получится. Вадим сунул руку в карман, но ничего похожего на оружие там не обнаружил — ключи были слишком маленькими, а телефон у него дешевый в пластмассовом корпусе, такой развалится сразу.