Охотник
Шрифт:
Долгоног Джон — не дылда, прозвали его так из-за негнущегося колена, куда его корова лягнула, но сложен он как бык и глаза пучит так же по-плохому. Люди его боятся, и он это знает. Трей тоже когда-то боялась. Теперь вид его она считает хорошим знаком.
— Молока надо, — говорит она.
— В другом месте возьмешь.
Трей не двигается.
— Мне решать, кому ко мне в лавку ходить, — рявкает Норин.
Долгоног Джон не сводит с Трей глаз.
— Папаше твоему блядскому всыпать надо, нахер, — произносит он.
— Она отца себе не выбирала, — чопорно говорит ему Норин. —
Долгоног Джон фыркает, но через миг протискивается мимо Трей и хлопает дверью; гремит колокольчик.
— Чего это он? — спрашивает Трей, дергая подбородком вслед Джону.
Миссис Куннифф втягивает губы между лошадиными своими зубами и косится на Норин. Та заменяет кассовую ленту, дергает быстро и резко и, судя по ее виду, отвечать не собирается. Трей ждет.
Устоять перед возможностью поделиться сведениями Норин не в силах.
— Следователи эти жуть как изводят их, — сухо уведомляет она Трей. — И не их одних. Они уже всем тут хуже горькой редьки. Долгонога Джона так из колеи выбили, что он сболтнул, что как-то раз Ленни О’Коннор поколотил кого-то там из Килкарроу за то, что решил тот почирикать с его хозяйкой, и следователи теперь лезут к Ленни с вопросами, что там Рашборо сказал Шинейд, а Ленни говорит, что Долгоногу Джону свой выгон в аренду больше не даст и телят ему держать больше негде будет. — Захлопывает кассу. Миссис Куннифф дергается и взвизгивает. — Если б папаня твой не привез сюда этого, блин, долдона, ничего такого не случилось бы. Вот чего.
Трей ощущает лютый приступ ликования. Чтоб никто этого не заметил, отворачивается к полкам, вытаскивает наугад хлеб и печенье. Кажется, будто этой силой Трей способна опрокинуть кассу Норин одним ударом и воспламенить стены, стоит только прижать к ним руку.
Теперь осталось лишь прицелиться. Лена сказала, что могла бы прикинуть, кто именно сделал это с Бренданом, а догадкам Лены Трей доверяет. Нужно одно — найти способ выведать это у Лены.
— И сорок «Мальборо», — говорит она, сваливая добычу на кассу.
— Тебе восемнадцати нет, — говорит Норин, принимаясь пробивать покупки, не глядя на Трей.
— Не мне.
Норин поджимает губы. Лупит по кнопкам кассы еще крепче.
— Ай, да ладно тебе, дай ребенку что ей надо, — говорит миссис Куннифф, маша на Норин рукой. — Тебе о ней заботиться бы хорошенько, вы ж почти родня теперь. — Разражается высоким однозвучным «хи-хи-хи» и на его волне выкатывается за дверь.
Трей смотрит на Норин — ждет объяснений, но губы та поджимает еще туже и роется под кассой в сигаретных запасах.
— Она это про что?
— Про Кела с Леной, — отчетливо выговаривает Норин. Шлепает «Мальборо» на стойку и с кратким «дзин» пробивает и их. — Итого сорок восемь шестьдесят.
Трей ей:
— Что про Кела с Леной?
Норин бросает на нее взгляд резкий, чуть ли не подозрительный.
— Они женятся.
Трей пялится не мигая.
— Ты не знала?
Трей достает из кармана полтинник и вручает Норин.
— Я-то думала, Лена твоего разрешения попросит, — говорит Норин — отчасти сварливо, отчасти чтоб прощупать.
— Не мое дело, — говорит Трей.
Трое стариков у стенки рядом с гротом Девы Марии смотрят на нее, пока она идет мимо, не меняясь в лицах.
— Скажи папке своему, я о нем спрашивал, — произносит один из них.
19
Как топает к ней Март Лавин через выгон, который был их с Шоном, а теперь он Киарана Малони, Лена видит, стоя у бельевых веревок. Первый порыв — выгнать его со своей земли. Но вместо этого она машет ему в ответ и дает себе слово купить сушилку: нынче это место явно не дает ей даже белье развесить в свое удовольствие. Коджак, обгоняя Марта, подбегает обнюхаться с Нелли через забор, Лена дает им чуток времени, а затем щелкает пальцами, возвращая Нелли к ноге.
— Оно ж высохнет, не успеешь повесить, — говорит Март, подойдя поближе. — Жарища лютая.
— Ничего не поменялось, — говорит Лена, склоняясь за очередной охапкой белья. Март Лавин в гости не заглядывал отродясь, даже пока Шон был жив.
— Скажи-ка мне вот что, — говорит Март, удобно опираясь на клюку и улыбаясь Лене. Коджак устраивается у ног Марта и принимается выкусывать из шерсти репьи. — Что там такое я слышу насчет твоей помолвки с единственным и неповторимым мистером Хупером?
— Те новости уже древности, — говорит Лена. — Я-то думала, ты в курсе уж не первый день.
— О, в курсе, само собой. И жениха твоего поздравил как полагается, хотя, я б решил, он уже очухался. Но тебя я с целью ликованья не повидал, и мне сегодня пришло на ум, что это мой долг. Раз уж мы теперь соседи.
— Может, и будем, — говорит Лена, — а может, и нет. Где будем жить, мы с Келом пока не решили.
Март бросает на нее потрясенный взгляд.
— Уж конечно, нельзя требовать от него, чтоб он оторвался от того дома, — он туда столько труда вложил, чтоб все обустроить, как ему хочется. Не говоря уж о том, сколько я труда вложил в то, чтоб мужика твоего обустроить, как мне хочется, плюс-минус. Не могу ж я опять все сначала. Скорей всего, при теперешних-то ценах на дома, я окажусь рядом с каким-нибудь дураком хипстером, который живет на флэт-уайт-крафтовом пиве и каждый день мотается в Голуэй. Нет, раз взялась за гуж, придется тебе переехать в наш край. Мы классные соседи — я да Пи-Джей. Спроси у жениха своего, он за нас поручится.
— Может, на два дома продолжим, — говорит Лена. — Один на зиму, второй — дача. Обязательно тебя уведомим.
Март довольно хихикает.
— Само собой, спеху никакого, — соглашается он. — Не сказал бы, что вы к алтарю торопитесь. Я прав?
— Когда назначим дату, ты свое приглашение получишь. С вычурным шрифтом и всем прочим.
— Покажь кольцо, ну. Мне разве не полагается крутнуть его на пальце — на удачу мою в любви?
— Его по размеру подгоняют, — говорит Лена. Этот разговор у нее состоялся с каждой женщиной в округе, и она решила, что если возникнет у нее еще какой-нибудь порыв принять внезапное решение, она сдастся на лечение. Вытаскивает из мешка еще несколько прищепок.