Охотники на дьявола
Шрифт:
Святая крикнула.
Это был единственный дикий, страшный крик.
Франка Брауна отпустили… Без чувств свалился он на землю…
Франк лежал поперек дороги.
Крестьяне подняли его, отнесли в сторону и бросили в заросли.
Он лежал неподвижно… А в его ушах звучал еще последний крик святой… Ее ужасный предсмертный крик…
Наконец он очнулся.
Осторожно, на четвереньках, как подстреленный зверь, Франк Браун пополз в кусты — только подальше отсюда! Так он дополз до небольшого уступа. Дальше идти было некуда: скала круто спускалась в озеро.
Он соскочил вниз. Озеро приняло его; он окунулся глубоко, почти до самого дна.
Но озеро выбросило его на поверхность, словно считая нечистым.
Инстинктивно Франк начал рассекать воду и перерезал все озеро. Он вышел на берег у дома Раймонди… Что ему там делать?
Позорный страх гнал его вперед.
Вдруг в кустах послышался шорох. Со страху Франк упал на колени, закрыл глаза и прижался к земле… Шорох все приближался…
Это была коза, приведенная Анджело.
Франк поднялся с земли, взял животное за ошейник и вышел за ним на шоссе.
Там на чемодане сидел Анджело.
— Автомобиль уже проехал?
— Нет еще, сударь.
Франк был спасен!
Он стал на краю дороги и, держась за орешник, внимательно смотрел на запад. В то время он почувствовал, как что-то ползет у его ног. Это была Сибилла Мадруццо. Старая нищая осталась такой же, какой он ее увидел впервые. Ее спина была искривлена так, что голова с растрепанными седыми волосами едва поднималась над поясом, губы ее что-то беззвучно шептали, и правая рука, протянутая вперед, ждала милостыни.
Франк не решился расспрашивать ее. Дав ей пригоршню серебряных монет, он подозрительно посторонился от нее.
— Уйди! уйди! — прошептал он.
Так, значит, она не исцелилась. Он вспомнил, что, воз-вратясь из Чимеи, он не встречал ее больше на собраниях мистера Питера. Так краткосрочно было ее счастье!..
Вверху, на Монте-Альмего, зашипел автомобиль; он мчался, как стрела, и был все ближе и ближе.
Шофер затрубил. Но Франк Браун не тронулся с места, так что мотор должен был остановиться.
— Что вы хотите? — спросил шофер недовольным тоном.
— Поехать с вами!
— Я не могу вас взять! Все места заняты, вы видите сами.
Франк Браун вплотную приблизился к нему и схватил его за руку.
— Вы должны взять меня с собой! Если вы не возьмете, я брошусь под колеса.
Шофер посмотрел на него с удивлением. Он увидел, что Франк не шутит.
— Не подвинетесь ли вы немного, сударь, — обратился он к своему соседу.
Качая головой и ворча, тот подвинулся, и Франк Браун примостился рядом с шофером.
Они тронулись в путь…
Франк прибыл в город уже поздно ночью. Но оставаться он там не хотел: всюду ему чудились «охотники на дьявола», пришедшие за ним. Но к поезду, шедшему на север, он уже запоздал. Ближайший отходил лишь утром.
— А разве нет сегодня поездов? — спросил он в кассе.
— Только один скорый, идущий на юг.
— Когда он отходит?
— Сейчас. Через пять минут он будет здесь.
— Куда он идет?
— В Венецию.
Франк Браун вздохнул с облегчением.
— Дайте билет.
Он вошел в спальный вагон, разделся и лег.
— Уснуть! уснуть!
Но уснуть он не мог.
Было еще очень, очень рано, когда поезд прибыл в Венецию.
Франк Браун сел в гондолу, закрыл глаза и поехал по каналам.
Поднявшись по лестнице гостиницы, он покачнулся и упал. Его подхватил коридорный.
— Вы больны, сударь!
Он привел его в комнату, помог раздеться и принес бутылку вермута. Франк с жадностью выпил три больших стакана, — и повалился на кровать.
Он спал долго и крепко.
Проснувшись, Франк принял холодную ванну, быстро оделся и вышел на улицу.
Он пошел прямо к площади Марка и занял столик в Са-fe Quadri. — Франк взглянул на собор.
Странная вещь! Сотни раз сидел он на этом месте и знал наизусть каждый камень. А сегодня ему все казалось таким чужим.
Франк опустил голову и пристально начал разглядывать каменную плиту. И неизвестно откуда ветер донес к нему слова:
«Вот ты бежишь, и вечная смерть догоняет тебя… через моря и горы, через глубокие долины и далекие равнины!..»
«Слова святой», — подумал он. Но всякое возбуждение пропало, и он удивлялся тяжелому покою своей души.
«Кто-то тебя позовет…» — прошептал он.
И кто-то назвал его имя.
Он не оглянулся и не удивился: так должно было быть.
— Франк Браун! Франк Браун!..
Он знал хорошо этот голос. Кто это был? Это не был голос святой, но и в этом чужом голосе слышались звуки ее голоса.
Он обернулся к красивой женщине, протягивавшей ему руку.
— Лотта Леви? Лотта Леви? Финикиянка?
— Все еще финикиянка? — рассмеялась она.
— Все еще, — повторил он.
Рыжие волосы, зеленые глаза с черными полосками.
— А ваших родителей нет здесь?
Она кивнула головой.
— Они стоят там, у ювелирного магазина. Я надеюсь, что они купят мне нитку жемчуга, которая мне так понравилась.
И она опять рассмеялась.
— Только молчите, — продолжала она, — я прекрасно знаю, что вы думаете!..
— Папа Леви! — что-то маленькое, кривоногое, надутые губы, толстый нос и умные глаза. Мама Леви! Нет, она пришла бы в ужас! — госпожа коммерции советница Леви, урожденная Людмила фон Кюбек, — подчеркнуто! — Высокая, крепкая, все еще красивая, но глуповатая. А затем — Лотта. Лотта, которую всегда можно встретить в Тиргар-тене. Верно?