Охотники на «кидал», или кооператив сыщиков

Митрофанов Владимир

Ванечка только ухмыльнулся. На обратном пути спросил Кота про Петухова:

— Давно его знаешь?

Кот поморщился:

— Да уже прилично: говно-человек! Не хотелось с ним связываться, но деваться некуда. Есть про него прикольная история. У него была подруга, периодически они с ней перепихивались. Ничего серьезного, типа для здоровья — от прыщей. И однажды он здорово ее подставил. Парень ее, за кого она собиралась выйти замуж, специалист по электронике, тогда уехал в командировку за границу, кажется, в Финку или куда-то еще, и она с ним каждый вечер ровно в десять часов общалась в видеорежиме он-лайн. Была у них такая традиция: беседа перед сном, типа «сю-сю-сю», воркование ни о чем, короче: «Спокойной ночи, малыш, я тебя

тоже люблю». Жених и в тот раз ей позвонил из отеля, а у той мозгов не хватило, чтобы вообще вырубить компьютер и телефон, а потом что-нибудь наврать, типа, не было связи, но она видно решила не вызывать у него подозрений и сделать как всегда. Думала потрепаться там минуток пять, а потом отключиться, типа плохо себя чувствую, хочу спать. Она и говорит Петуху: «Ты полежи, посмотри пока телик, я быстренько поболтаю с ним и вернусь». Просила его как человека, но Петух тихонько прокрался-таки в комнату, как был, полным голяком, встал прямо за ней и показал жениху в камеру фак, а потом еще и членом потряс и жопой повернулся. Потом не выдержал — расхохотался да так и ушел в спальню, хохоча во все горло. Не знаю, как там далее те голубки разбирались, наверное, сразу и разъединились. Она потом в ярости начала на Петуха наезжать, бросила в него чашкой: «Сволочь! Как ты мог так со мною поступить?», а он ей: «Да не пошла бы ты на хуй, сука! С двоими одновременно хочешь ебаться? Так это, извините, уже называет блядство! За блядство и получай!» Представляешь, какая девке вышла подстава! Только-только хотела замуж выйти, уже все сладилось, даже уже обручилась с этим своим Электроником, тот ей колечко подарил. Дату свадьбы назначили, осталось два месяца.

— Сволочь этот твой Петухов! — высказался Ванечка. — На хера было девчонку подставлять? Вышла бы замуж — ему-то чего!

— А ей тоже нефиг было изменять своему жениху! Раз обручилась — сиди, жди. А если глядеть отвлеченно, то действительно получилось очень смешно.

Последующие несколько дней плотно работали со Спичечной Головой. Сопровождали его всюду. Оказалось, у него были свои прибабахи. Он обожал оперу и вообще классическую музыку. Сказывалось воспитание и семь лет музыкальной школы. Сам хорошо играл на фортепьяно. Дома у него стоял рояль. На некоторые оперные спектакли специально летал куда-то и в Италию, кажется, в Верону и в Милан, и еще в Египет, где спектакль разыгрывали на старинных руинах.

Еще Спичечная Голова очень любил всякие экстравагантные шутки, маскарады и переодевания. Морис рассказывал, как однажды они устроили ретро-вечеринку у его приятеля Жени Федорова. Все мужики оделись в немецкую офицерскую форму времен войны, сверкающие хромовые сапоги. Девушки нарядились в вечерние платья с оборками и сделали прически в стиле двадцатых годов. Когда старушка-ветеран, жившая снизу, позвонила в три часа ночи им в дверь, чтобы пожаловаться на шум, ей открыли два пьяных в дым немецких офицера. Один, с глазами, глядящими в разные стороны, заплетающимся языком заявил, при этом еще и рыгнув:

— Муттер, ауцвайс, битте!

— Почему-то, Евгений Григорьевич, я этому вовсе не удивлена! — поджав губы в узелок, сказала старушка и спустилась к себе.

Короче, неудобно получилось. Федоров наутро хотел даже идти извиняться, наплести что-нибудь типа снимали кино и все такое, но так и не дошел. Костюмы, кстати, действительно тогда взяли из реквизита на киностудии.

Ванечка с Котом как раз и попали на подобную ретро-тусовку, где все мужчины были в смокингах, а женщины — в длинных вечерних платьях и бриллиантах. Охрану, понятно, усилили. Выдали смокинги и Коту с Ванечкой. Ванечка надел костюм, посмотрел в зеркало: на него смотрел смутно знакомый ему солидный господин. Кот еще зачем-то выпросил шелковый складной цилиндр — шапокляк. Ванечка тоже взял.

Вначале отправились в буфет. Народу там было немного, а всякой вкусной еды — завались. Один явно породистый, не исключено, что богатый иностранец окучивал какую-то девицу довольно страшноватого вида в полной боевой раскраске, по виду проститутку со стажем.

— Гляди, деваха — явный секонд-хенд… — пробормотал Кот даже с некоторым восхищением. — Настоящая Отсос Петровна! Полагаю, она и через минет может заразить чем-нибудь страшным, например, какой-нибудь неизлечимой горловой египетской гонореей… Или вечным триппером! Или неубиваемой трихомонадой!

— Смех смехом, а ее точно точит какая-то болезнь, — пробормотал Ванечка.

— Я думаю, ее болезнь — хроническое отравление спермой. Сперма, по слухам, вредна для зубов и вызывает гастрит. Как писали в одной газете, слухи об ее особой питательной ценности сильно преувеличены… Хотя, говорят, некоторые тетки намазывают ее на лицо и считают, что кожа от нее становится лучше. — Кота передернуло.

Были тут и другие женщины: некоторые и в возрасте, бизнеследи средних лет и толстухи. Но были тут и до того красивые, что и подойти-то было страшно, а не то что представить в своей в постели. Все они были чем-то похожи друга на друга: длинноногие, высокие, грудастые, белозубые.

— Их что, специально выводят, что ли? — пробормотал Кот.

На вечер пригласили целый симфонический оркестр. Исполняли какую-то современную музыку. Народ в зале воспринимал ее очень живо, чутко внимал движениям дирижера. Потом вышла молодая красивая певица в сверкающем длинном, до самого пола, платье, спела арию, от которой все пришли в полный восторг.

Ванечка воспринимал это с трудом. Все его слепило и оглушало. В смокинге ему было душно и тесно. Кот же блаженствовал, у него трепетали ноздри. Он с влажными глазами повернулся к Ванечке:

— Согласись, реально круто! Я, знаешь, чувствую: это мой мир! Я только сейчас понял, что хочу.

Впрочем, Кот и тут ухитрился нарваться на скандал. Был там один тип из обслуги какого-то миллионера по прозвищу Тимоха: то ли референт, то ли охранник, вроде рыбы-прилипалы при акуле. Что-то они с Котом в буфете не поделили. Договорились встретиться на улице, поговорить.

Поддатый Кот вышел в смокинге и в цилиндре, в зубах у него была зажата тлеющая сигара.

— Настоящая доминикана! — он попытался пыхнуть, но тут же поперхнулся, побледнел, выплюнул сигару:

— Меня с нее тошнит. Тфу, какая это все-таки дрянь! Бе-е-а-а… — Его действительно тут же и вытошнило. Рвотой забрызгало его сверкающие лаковые ботинки.

— Давай, Андрюха, блюй скорее, а то к нам идут пролетарии пиздюлей выдавать! — зашипел на него Ванечка, натягивая белые перчатки.

По направлению к ним действительно двигались человек шесть возбужденных алкоголем молодых людей. Все нерусские, а вот какой национальности — сказать сходу было трудно. Ванечка был весь во внимании, чтобы не попасться на какую-нибудь восточную штучку, типа ножа в спину. Однако вся эта компания прошла мимо, только ухмыльнувшись на продолжающего блевать Кота. Наконец, Кот закончил, отплевался, высморкался, вытер рукавом слезы. Подождали еще. Наконец, появились всего-то четверо во главе с Тимохой, один, правда, очень крепкий, крупный парень, явный спортсмен. Сам же Тимоха был щупл, подвижен, нервозен, лицо его постоянно подергивалось, демонстрируя явное нервное нездоровье.

Увидев двух господ в смокингах, лаковых штиблетах и шелковых цилиндрах, троица несколько оторопела. Кот, вытерев слезы и рот платком, уставился на подошедших, теперь его разобрала икота:

— Господа, извольте объясниться… Ик!.. Не угодно ли вам получить по ебалу? Ик!

Позже, когда сдавали смокинги, Кот рассуждал:

— Одежда очень даже влияет на отношение окружающих. В семнадцатом году тех, кто был хорошо одет, просто убивали на улицах. Трупы свозили на Марсово поле и там закапывали в траншеях. Потом погибших объявили жертвами революции, впрочем, они действительно как раз ими и были…