Охотники на мамонтов. Посёлок на озере
Шрифт:
Чернобурые рассказали, как они выследили стадо оленей. Они ходят за ними уже много дней. Когда удастся погнать их к загону, Красные Лисицы помогут им окружить рогатых зверей.
За едой и разговорами незаметно спустился сумрак. Вверху зажигались звёзды. Лагерь начал готовиться к ночлегу. На всякий случай зажгли костры. Люди расположились на земле, и огонь охранял их сон от зверей и от злых взглядов, которые приносит ветер.
Усталые
После всех приключений и испытаний этого дня ему не спалось, и он думал о том, что такое эти небесные огоньки. Ао привык слепо верить тому, что ему рассказывали старшие родичи. Но про небесные огоньки говорили по-разному.
Мать объясняла ему, что там, на небе, живут такие же светляки, как и те, что сияют тёплой летней ночью под кустами в густой траве на опушке леса.
А вот Тупу-Тупу говорит по-иному. По его рассказам, это далёкие костры небесных охотников. Они зажигают их на ночь, когда садятся отдыхать после долгой охоты в широких лугах высокого неба.
И Ао не знал, чему же надо верить.
Утро в посёлке Чернобурых
Летняя ночь накрыла тёмным пологом и посёлок Чернобурых, и соседний лес, и всю долину Каменного оврага, где мирно спали люди в своих землянках. Землянки были вырыты недалеко от края оврага и глядели в него тёмными дырами входов. Ниже выступали каменные глыбы известняков.
Ещё темнее было в лесу, который поднимался за поляной.
Но коротка летняя ночь. Не успели люди отдохнуть, как с востока показались слабые отсветы новой зари. Свет перекинулся и на правый высокий берег, где у воды по осыпи тянулись низкие кусты ивняка.
Две серые тени выползли из-под кустов и замерли на месте. Пока они были неподвижны, их трудно было заметить. Вдруг они двинулись вперёд и тёмными комочками скользнули к самой реке.
Теперь их можно было разглядеть более ясно. Это были два пушистых зверька ростом с небольшую собачку. Дымчатая шёрстка летних шкурок как нельзя лучше скрывала их в сумерках ночи. Осмотревшись хорошенько, они припали к воде и начали жадно лакать горячими узенькими язычками.
Это были песцы, или полярные лисицы. Они водились тогда там, где теперь расстилаются чернозёмные степи. А северные олени попадались у склонов Крымских и Кавказских гор.
Лисички напились, подняли мордочки, навострили ушки и потянули ноздрями воздух.
Ветер качнул тонкие лозинки и донёс им отдалённый, но терпкий запах человеческих нор. Пахло дымом костров, жжёной костью.
Песцы жадно проглотили набежавшую слюну и, осмотревшись ещё раз, помчались туда, куда призывал их заманчивый запах. Они неслись по берегу плавными скачками, словно пара серых ночных птиц, скользящих бесшумно над самой землёй. Возле устья Каменного оврага песцы остановились и прислушались к журчанью холодного ручейка под сводами ещё не растаявших в овраге снежных сугробов.
Наконец они очутились у пологого спуска и стали взбираться на высокий берег, прямо к землянкам Чернобурых.
Песцы осторожно подкрадывались к посёлку. Люди ещё спали. Но тем сильнее манили к себе песцов вкусные запахи.
На ровной площадке перед входом землянок было разбросано немало отличной еды.
Везде валялись кости. Мясо на них было обглодано, но на многих можно ещё было найти присохшие сухожилия и свежие хрящи. Губчатые части костей, пропитанные костным жиром, были вполне съедобны. Попадались и куски мяса, брошенные в дни изобилия. Возле одной из землянок валялись рыбьи внутренности, головы щук и налимов.
Зверьки с удовольствием доедали отбросы человеческой кухни. В предутренней тишине отчётливо слышались чавканье и хруст костей.
Заря разгоралась.
В кустах уже заливались птицы. Над болотом потянулись туманные полосы. Близилось утро, и прохладный воздух становился почти морозным.
Вдруг затрещала и отодвинулась заслонка у входа одной из землянок.
Из тёмного отверстия душного жилья высунулась кудрявая голова. За ней показалась тонкая фигура полуголого юноши, почти мальчика, с широким меховым поясом.
Это был Уа, старший сын рыжей Уаммы и самый бойкий из её детей. Уа выполз на четвереньках из чёрной дыры и осмотрелся.
– Фью! – свистнул он на песцов.
Они отбежали на несколько шагов и с любопытством уставились на человека. Он свистнул ещё раз, но песцы остались на месте и продолжали его разглядывать. Тогда ему сделалось страшно.
«Может быть, это оборотни? Может быть, это колдуньи из враждебного племени Лесных Сов? Отчего они так пристально смотрят? Может быть, они хотят послать несчастье недобрым вражеским глазом?»
Уа глядел на них со страхом. Лицо его вытянулось. Он уже начал пятиться назад к землянке, как вдруг взгляд его упал на кучку белых камней, аккуратно уложенных направо от входа. Уа вспомнил, что это наговорные камни: над ними долго шептала сама седая Каху, Мать матерей Чернобурых. Каждый из них был помечен чёрным углём.
Теперь Уа знал, что надо делать. Если кинуть в оборотня наговорным камнем, от оборотня пойдёт дым.
Уа схватил один из волшебных камней и метко швырнул им в лисичек. Песцы взвизгнули и опрометью бросились в кусты.
В землянке Уаммы
Уа был высок и строен.
Если бы его спросили, сколько ему лет, он даже не понял бы вопроса. Во-первых, он почти не умел считать. Если он хотел рассказать, что видел четырёх зайцев, он загибал на руке четыре пальца. Всякое число больше пяти называл просто «хао», то есть много. Да и во всём посёлке Чернобурых никому и в голову не приходило считать года. Важнее было вот что: на верхней губе у него уже показался рыжий пушок, а голос начал грубеть и ломаться. В последний год он сильно вырос.