Охотники на мамонтов
Шрифт:
Эйла улыбнулась:
— Просто как-то раз мы с ней играли в степи, и я пожалела, что не могу бегать так же быстро, как она. Тогда мне и пришла в голову эта идея. Уинни сначала немного испугалась и сорвалась с места. Но она хорошо знала меня и, возможно, решила, что это продолжение игры. Потом она устала носиться по степи и остановилась, уже, похоже, привыкнув к тому, что я обосновалась на ее спине. Ах, как это было чудесно! Она мчалась как ветер!
Джондалар наблюдал за Эйлой, пока она вспоминала свою первую поездку; глаза ее заблестели, и дыхание стало прерывистым от возбуждения, вызванного этими воспоминаниями. Он чувствовал примерно то же самое,
— Не знаю, сколько понадобится времени, чтобы он привык носить на спине какой-то груз. Уинни начала таскать корзины после того, как я стала ездить на ней, поэтому с этим делом она освоилась довольно быстро. Возможно, даже лучше, если Удалец для начала привыкнет к небольшим нагрузкам, тогда потом его будет легче приучить носить седока. Во-первых, надо подумать, как мы сможем практически осуществить эту идею.
Эйла перебирала кучу отложенных вещей, вытаскивая оттуда куски кожи, пару корзин, специальные камни, которые она использовала для шлифования чаш, а также обломки кремневых орудий и связку палочек, с помощью которых она раньше отмечала дни, прожитые в этой долине.
Задумавшись о чем-то, Эйла держала одну из палочек, приложив пальцы руки к первым пяти зарубкам. Такому способу счета ее когда-то давно научил Креб. Она грустно вздохнула, вспомнив о Кребе. Благодаря этим зарубкам Джондалар вычислил, как долго она прожила здесь, и помог ей освоить счетные слова, чтобы выяснить, сколько лет она прожила на этом свете. В начале лета они определили, что ей уже исполнилось семнадцать лет; то есть в конце зимы или весной надо будет прибавить еще один год. Джондалар говорил, что ему уже двадцать лет, и, смеясь, называл себя стариком. В Путешествие он отправился три года назад, примерно в то же время, когда она покинула Клан.
Сложив все отобранные вещи, она вышла из пещеры, свистнув Уинни и Удальцу, которые послушно последовали за ней. Выйдя в поле, Эйла и Джондалар сначала почистили и расчесали жеребенка. Затем Эйла взяла кожаную шкуру и, позволив Удальцу обнюхать и пожевать ее, хорошенько протерла этим куском шерсть животного. После этого она накрыла шкурой его спину. Удалец немедленно схватил свисающий конец зубами и, стащив шкуру, принес ее Эйле для продолжения игры, и она опять водворила шкуру на его спину. Реакция Удальца была той же, и на сей раз уже Джондалар водворил шкуру на место, поскольку Эйла, чтобы чем-то занять себя, начала разматывать длинный моток кожаной веревки. Еще несколько раз они набрасывали на спину Удальца шкуру, которую он неизменно стягивал зубами. Уинни заржала, заинтересованно наблюдая за их действиями и требуя, чтобы ей тоже уделили внимание.
В очередной раз накрыв жеребенка шкурой, Эйла перебросила через его спину длинный кожаный ремень и, протянув его под животом Удальца, связала вместе концы, чтобы закрепить шкуру. Жеребенок опять повернул голову и попытался стащить шкуру зубами, но у него ничего не получилось. Это ему явно не понравилось, и он попытался сбросить ее со спины, прыгая и взбрыкивая ногами, но потом, обнаружив-таки свободный конец, схватил его зубами и рывками постепенно вытащил всю шкуру из-под ремня. Потом он занялся самим ремнем и, найдя узел, в конце концов развязал его. Освободившись, Удалец поднял упавшую на землю шкуру, принес ее к ногам Эйлы, а потом
Жеребенок позволил Джондалару опять закрепить шкуру на своей спине и побегал немного вместе с ней, прежде чем вновь начал стаскивать ее, вспомнив о новой игре. Похоже, он начал терять интерес к этому занятию. Когда они снова привязали шкуру, Удалец спокойно стоял на месте, пока Эйла, почесывая его гриву, разговаривала с ним. Затем она взяла только что сделанное тренировочное приспособление — пару корзин, связанных вместе таким образом, чтобы они свисали по бокам лошади. В корзинах для увеличения веса лежали камни, а кроме того, к ним были прикреплены палки, концы которых торчали вперед, как жерди волокуши.
Эйла водрузила эту конструкцию на спину Удальца. Он пугливо опустил уши и, повернув голову, окинул себя взглядом. Ему было непривычно ощущать груз на спине, хотя некоторое дополнительное давление было ему знакомо, поскольку его с детства ласкали и чистили заботливые человеческие руки. Это ощущение тяжести на спине не было для него чем-то совсем неожиданным, но самое главное, он доверял этой женщине так же, как и его мать. Вьючные корзины оставались на его спине, пока Эйла разговаривала с ним, гладила и почесывала его шею. Затем все эти приспособления были сняты с жеребенка, и он, вновь обнюхав их, начал спокойно щипать траву.
— Возможно, нам придется задержаться на денек, чтобы он привык к этим корзинам. Вечером надо будет повторить обучение с самого начала, но мне кажется, он быстро освоится, — удовлетворенно улыбаясь, сказала Эйла, когда они направились обратно к пещере. — Возможно, пока не стоит заставлять его тащить еще и волокушу, как Уинни. Но по-моему, Удалец вполне сможет нести корзины.
— Остается только надеяться, что погода продержится еще несколько дней, — сказал Джондалар.
— Раз уж мы не собираемся ехать верхом, то почему не привязать немного сена на то место, где мы обычно сидим. Слышишь, Джондалар? Может, я привяжу эту охапку на спину Уинни? — крикнула Эйла Джондалару, который напоследок бродил по берегу в поисках огненных камней. Лошади тоже были на берегу. Уинни спокойно стояла, нагруженная вьючными корзинами и волокушей, кроме того, к ее крупу был привязан тюк с вещами. Удалец слегка нервничал из-за корзин, висевших у него на боках, и небольшого тюка, закрепленного на спине. Он еще не привык таскать грузы, но эта степная лошадка принадлежала к особой породе коренастых, крепких и исключительно сильных лошадей, которые вполне приспособились к жизни в этих суровых степях около ледников.
— Я думал, ты взяла достаточно зерна для них. Зачем же нам тащить еще и сено? На полях пока так много травы, что они явно не останутся голодными.
— А вдруг пойдет снег — что еще хуже — все покроется ледяной коркой, тогда им будет трудно добраться до травы, а от большого количества зерна у них вздуются животы. Разве плохо иметь с собой запас сена на несколько дней? Ты знаешь, зимой лошади иногда умирают от голода.
— Но разве ты сама, Эйла, не сможешь сломать лед и нарезать травы, чтобы бедняги не оголодали? — посмеявшись, спросил Джондалар. — Но если честно, то мне все равно, поедем мы или пойдем пешком. — Его улыбка почти растаяла, когда он взглянул в ясное голубое небо. — Пожалуй, обратная дорога займет у нас достаточно много времени. Ведь мы быстро добрались до пещеры, потому что лошади шли налегке.