Охотники на принцесс
Шрифт:
— Если бы мне только позволили, я бы разорвала его голыми руками ради тебя, — в тихом мелодичном голосе Виты клокотала обжигающая ярость.
— Думаешь, перерезанного горла Фейну не хватило?
Девушка отстранилась.
— Я говорю не о Фейне, Лель. Ты пострадал из-за того, что спас этого демонического ублюдка! Подумай, — ее голос опустился до свистящего шепота: — Совсем недавно ты мечтал о том, что Темный принц умрет! Продумывал варианты его смерти, и это доставляло тебе удовольствие! Неужели я неправа?
Нет,
— Виновата связь! Ты пытаешься убедить себя, что просто узнал Килиана лучше, смог подружиться, но единственное, что заставляет тебя защищать его — мерзкая цепь! Подумай, стал бы он о тебе заботиться, если бы ее не было? Если… когда он узнает о связи — тут же попытался убить тебя, чтобы избавиться от позора. Подумай об этом, Лель. Не дай причинить себе еще больший вред!
Куда уж больше.
— Я думал об этом, — и не один раз. И прекрасно представлял, насколько плохой может быть реакция Киллиана, когда он узнает, что я тоже поучаствовал в ритуале. Именно поэтому буду тянуть с признанием насколько долго, насколько это возможно.
Вита тихо вздохнула.
— Это сильнее тебя, да? — за грустью в ее голосе прятались ноты упрямства и злости. Моя человечка не собиралась отступать и оставлять попытки ударить первой, не дожидаясь, когда ударят меня.
Несколько мгновений мы провели в молчании.
— Я подумал, что можно было бы создать универсальный амулет-защитник… чтобы больше не пришлось никого терять. Это ведь глупо размениваться на мелочи: закрыть мысли, отражать слабые проклятия. Почему нельзя сразу предусмотреть все?
Перед глазами снова вспыхнуло яркое, невыносимо болезненное воспоминание: летящие осколки льда, от которых нельзя увернуться. И следом — короткий росчерк кинжала, вскрывающий горло Виты.
— Только представь: амулет, который сам подстраивается под обстоятельства. Создает щит, лечит, предупреждает об опасности.
Человечка провела холодной ладонью по моему плечу.
— Ты же сам понимаешь, что такое невыполнимо, — я не видел Виту, но отчетливо представлял ее лицо: ясное, со светлыми грустными глазами и опущенными уголками губ. — Жизнь слишком непредсказуема, чтобы учесть все переменные. А смерть…
Она замолчала
— Я верю, что у нас бы получилось, — поймал ее тонкие пальцы в плен своих рук, пытаясь согреть. — Не хочу, чтобы снова было больно.
Не только мне.
В следующий момент я ощутил, как холодные губы легко прикоснулись к подбородку, и попытался отстраниться.
— Не стоит, — я поморщился, — тебе не обязательно…
— Глупый Лель, — рассмеялась Вита, — ты прекрасен. Я не вижу ничего, что могло бы разубедить меня в желании прикасаться к тебе. Или, может, это Серебряному принцу неприятны поцелуи мертвой человечки? Скажи, что не любишь меня, тогда я уйду и больше никогда не побеспокою.
Я опустил голову.
— Мне следовало бы так и сделать, чтобы ты, наконец, смогла обрести покой. Каждый раз я чувствую вину за то, что удерживаю здесь твою душу. Но если скажу, что не люблю — солгу. Наверное, я слишком эгоистичен. Прости мне этот грех, родная. Я не могу отпустить тебя.
И я сам потянулся к Вите, отыскивая ее губы, осторожно целуя мою человечку, наслаждаясь короткими мгновениями близости.
— Не оставляй меня, прошу.
— Никогда, мой принц.
Глава 26.1
Глава 26
(В которой Лель размышляет о ценности чужой жизни, а в их компании одним наследным принцем становится меньше)
Как бы ни была редка истинная любовь,
истинная дружба встречается ещё реже.
NN
Четвертый день Киллиан был хмур и не разговорчив. Я даже успел испугаться, что это из-за меня, и аккуратно влез в мысли демона, но там царил полный сумбур, который, ко всему прочему, друг еще и попытался скрыть, проворчав, чтобы я перестал тешить паранойю и страдать фигней. Почувствовав искренность, я немного выдохнул и решил подождать, когда Лиан сам решит все рассказать.
Увы, тот не спешил.
И, насколько я знал со слов Сальви — его высочество теперь частенько пропадал в тренировочном зале, вымещая злость на бессловесных манекенах и некстати попадающихся под горячую руку бирюзовых гвардейцах. Эта новость даже вызвала у меня улыбку — теперь-то демону точно придется оставить все планы по приведению одного эльфийского принца в достойную спортивную форму. Совместные тренировки откладывались на неопределенный срок.
Я же проводил время в компании ловца за партией в шахматы.
Уж не знаю, где бывший язычник и раб научился так играть, но стратегом он оказался превосходным. Первое время Сальви пыталась мне помогать, рассказывая, как и куда перемещались по доске фигуры, а затем я схитрил и воспользовался «магией». На самом деле, уломал сущность — та подсказывала неохотно, больше язвила и пыталась навязать свою игру, но через некоторое время сдалась и втянулась, изредка опуская ехидные комментарии, которые, впрочем, слышал только я.
— Когда ты узнал о своей силе? — на четвертый вечер спросил у меня Сирше.
Я напрягся, ожидая строгого допроса, но тон у ловца был вполне спокойный и благожелательный.
— Эй, эй! Ты куда? — запротестовала сущность, когда я нацелился на чужого «епископа», размышляя жертвовать ли ради него «конем». — И можешь быть спокойным, ловцу явно просто любопытно — по лицу понятно.
Я тут же пожалел, что сам не могу этого увидеть.
— Хочешь, попробую показать?
И, в ответ на мое удивление, сущность насмешливо фыркнула.
— А чем я хуже демона? Мы с тобой тоже связаны.