Охотники Смерти или Сказка о настоящей Верности
Шрифт:
– Ты не ответил на мой вопрос.
Он чуть удивлённо пожимает плечами.
– Учить. Что же ещё?
– А она захочет?
– А у неё есть выбор?
Посылаю ему полуиздевательскую ухмылку.
– Можно подумать выбор есть у меня.
Кир несколько мгновений молча смотрит на небо. Затем тихо спрашивает:
– Объясни мне про вашу клятву Верности. Честно говоря, до сих пор не могу разобраться в возникающих по её принесении взаимосвязях.
– Ты-ы? – Я с недоверием рассматриваю своего спутника. Как много я о нём, оказывается, не знаю! – Не можешь разобраться?! – Не удерживаюсь и срываюсь на тихий
Он опускает взгляд и виновато улыбается.
– Может быть, для вас клятва Верности – ритуал слишком простой и обыденный, раз упоминания о нём встречаются только самые туманные, ссылающиеся на непонятные источники.
– А оно тебе надо? – Моё кислое выражение лица должно сказать ему гораздо больше слов и интонации.
– А ты просто не хочешь говорить об этой клятве? – «догадывается» Сын Ночи. Поймав мой пылающие кровавым пламенем взгляд, он перестаёт придуриваться и уже холодно и спокойно говорит: – Должен же я знать, что за связь установилась между вами. Мало ли чем это может в ближайшем будущем нам аукнуться.
Я киваю, понимая, что отделаться от объяснений мне не удастся. Придётся перед ним выворачивать душу наизнанку. И ведь дело не в том, что он не поймёт! Наоборот, очень хорошо поймёт. И будет меня жалеть.
Мне не нужна чужая жалость!
– Ну раз ты так считаешь… – с неохотой начинаю я и надолго замолкаю. Кусаю губы, пытаясь подобрать слова, чтобы суметь объяснить ему, не принадлежащему нашей крови, некоторые понятия, смысл который приходит подсознательно, которые кажутся сёстрам правильными и нерушимыми истинами… Но ведь для остальных они только глупые предрассудки клана.
Закрываю глаза, надеясь, что так будет легче. Может быть, ведь я не буду видеть выражение его лица, сочувствие в глубине глаз.
– Ты ошибся – клятва Верности это слишком серьёзно, чтобы быть простым и обыденным, – говорю чуть нараспев, словно рассказываю древнюю легенду. Отстраняюсь от своих чувств, заставляю поверить, что говорю не про себя. – Это один из древнейших ритуалов нашего Ордена. Не слишком сложный. Скорее, излишне простой. Провести его имеют право две любые сестры Ордена по взаимному согласию, не нужно даже ставить в известность Старших. Что мы, собственно, с Шаннеей и сделали, – с горечью произношу я. Всё-таки открываю глаза и долго смотрю в костёр. Очень долго. – К нашему удивлению, всё прошло правильно, и мы стали Верными. Навсегда. Эта связь нерасторжима. Она вызывает особое… сродство душ? Духовную близость? Я не знаю, как тебе это объяснить. Успокаивающая уверенность, что сестра всегда стоит за твоим плечом, что она готова жизнь отдать за тебя и знает, что ты также охотно умрёшь за неё. Верность, не требующая ничего взамен, кроме просто существования, осознания, что твоя Верная есть. Две сестры становятся лучшим боевым союзом против всего мира. Ты сам должен понимать, что это значит в наше время.
Холод ласково обнимает за плечи, расступающаяся ночь сочувственно касается волос. Кир смотрит на меня, даже не думая опустить взгляд. Он надеется уловить на моём лице отражения хоть каких-нибудь чувств, кроме ярости? Напрасно.
– Что случается, когда умирает одна из Верных?
– А сам не догадываешься?
Он молча прикрывает
– Догадываюсь. Ты потеряла частицу своей души, вместе со своей Верной, часть своих чувств…
Он говорит это серьёзно?!
Тихо смеюсь, чтобы не разбудить Нэссэру. Глупый.
– Откуда ты почерпнул такую… такие сведения? При клятве Верности не обмениваются душами, а потерять Верную – это не тоже самое, что отрезать от души и сердца некую часть. Знаю, в модных новых романах любят приводить такие сравнения, а имитация клятвы до сих пор популярна у влюблённых. Нет, это другое. То же самое, что утратить своё отражение или тень. Жить и знать, что в твоей жизни не хватает очень важной части… Но на чувства это не влияет. Гораздо сильнее по мне ударила потеря сестёр и Ордена. Смысла моей жизни.
– Почему же ты все эти круги была такая… – Кир замолкает, пытаясь подобрать нужное слово. Находит, но на древнем языке, и я ничего не понимаю, – ieola'vea?
Протяжно-тоскливое слово очень подходит для краткой и ёмкой характеристики моего состояния. Я неуверенно улыбаюсь.
– Представь, Kefre ir-Naara, – уж что-что, а звания Детей Ночи я выучила и даже немного в них понимаю, – что ты… что тебе… – я окончательно запутываюсь, и пытаюсь начать объяснение заново. – Клятва Верности – это обещание безусловной защиты, исключающей любые… хм… исключения. Как бы смешно это не звучало. Сестра должна сделать всё, чтобы защитить свою Верную, но если это окажется ей не по силам, винить её в этом не будут.
– Вот как?
– Да. Никто не посмеет ей даже слово сказать, упрекать или презирать. Никто, кроме неё самой. Кроме её совести. Знаешь, каково это, – я поднимаю глаза, вглядываясь в его лицо, – предать Верность и полное, по-детски наивное доверие, что Верная сможет защитить тебя от всего? Чувствовать сжигающую вину за предательство перед собой и перед мёртвой Верной? Это очень больно, обидно и горько. Особенно понимать, что однажды за Той Стороной вы можете встретиться. И она не упрекнёт тебя. Улыбнётся, словно ничего и не было…
Я устало закрываю глаза. Нет, я не знаю, как ещё ему можно это наглядно объяснить. Когда умирает Верная, нестерпимо хочется последовать за ней, беречь её от всего и за Той Стороной… И как это отвратительно оставаться жить, каждый раз отговариваться от Чернокрылой долгом последней из клана… Да что говорить, для себя я могу привести сотни достойных оправданий, но суть этим не изменишь. А суть проста: я боюсь умереть. Следовательно, я предательница. И он ещё спрашивает, почему я все пять кругов хожу… ieola'vea?!
О, Aueliende, как я устала! Вечно бояться за неё… даже когда она мертва. Молю тебя, Беспощадная, сбереги её душу! Чтобы я смогла попросить у неё прощение, не надеясь на него.
– И всё-таки, может ты объяснишь, кто кому Верная из тебя и Нэссэры и кто кого должен защищать. Насколько я понял: ты – её?
Я вскидываюсь в огненной вспышке ярости и отрицания.
– Нет!
Он вопросительно приподнимает брови, приглашая к продолжению беседы.
– Защищать её должны мы оба, – спокойное недоумение в глазах Сына Ночи, – Она наша ученица. И она слишком дорого нам обошлась, чтобы позволили себе (и ей) так легко потерять её силу. Нашу Силу.