Охотники Смерти или Сказка о настоящей Верности
Шрифт:
– Видишь ли, Рида, – произношу медленно, манерно растягивая гласные, и пытаюсь быстро найти ответ на её вопрос. В задумчивости провожу языком по клыкам, словно пробуя их на остроту. Пристально разглядываю ногти. Почему действительно я не желаю, чтобы она общалась с некромантом настолько близко? Как оказывается, я сама не знаю ответ на этот вопрос.
Тишина.
Нахожу в себе силы поднять глаза и со спокойным достоинством встретить молчаливый укор в резковатых чертах ученицы.
Но ответ приходит. Внезапно, словно поднимается из глубины моей сути, той безликой твари, которую я разглядывала во сне.
– Ты можешь с ним
– А кому доверять? Может, тебе? – огрызается девушка. В недоумении и удивлении поднимаю брови. Девочка решила сегодня меня до бесконечности удивлять? И у неё это вполне может получиться.
По-матерински тепло ей улыбаюсь.
– Такая постановка вопроса подразумевает само наличие доверия, девочка. Доверять же ты должна лишь себе. И то не всегда.
– Так жить просто отвратительно! – гневно восклицает девочка. – Подозревать всех и вся невесть в чём…
– Это – залог выживания, – резко перебиваю её я.
– Нет, это залог манипулирования людьми! – продолжает бушевать Рида. Или… Нэссэра? В этот момент девушка была великолепна в своём гневе и отрицании. С довольной улыбкой мечтаю об открывающихся перспективах. Её бы ещё самообладанию обучить…
– Манипулирование людьми, ученица, это палка о двух концах. За привязанные к человеку ниточки можно спокойно дёргать до тех пор, пока кукла не набирает достаточно воли, опыта и силы и не начинает управлять кукловодом.
Сказала и задумалась. Я ведь всегда искренне считала, что управляю Сыном Ночи. Ага, а он всё это время мог управлять мной. И я неосознанно принимала его решения, считая их своими. Да, теперь некоторые… ладно, ладно многие мои дурости уже не кажутся мне необоснованно-взбаломошенными решениями. Так, Киру не отвертеться от серьёзного разговора с применением мрачно-заковыристых заклятий в качестве последнего аргумента.
Рида серьёзно обдумывает мои слова… или размышляет над новым каверзным вопросом. С лёгким мимолетным удивлением понимаю, что она изменилась. Незаметно.
– У тебя странные представления о жизни и способах выживания, Дикая, – накручивая на палец прядь волос произносит девочка.
С некоторой ехидцей улыбаюсь.
– Ну, допустим, опыта у меня всё же больше, чем у тебя… – натыкаюсь на скептический взгляд. Фыркаю, едва сдерживая смех. Боги, насколько же она всё-таки наивна. Считает, что раз однажды побывала в объятиях Aueliende, то узнала о жизни всё? Знаю, встречала таких. Гонор и самомнение в них, увы, не выдерживали столкновения с реальностью. Вернее, с одной из её составляющих. Мной.
Вздыхаю.
– Своя жизнь свята. Чужая – суета. Пожалуйста, запомни это. Тебе ещё пригодится.
Она показательно брезгливо кривится.
– Отвратительная точка зрения, основанная на эгоцентризме.
– Не скажи, – тихо смеюсь. – Всё зависит от того, какое значение вкладывать в слова.
– А какое вкладываешь ты?
Ловлю пристальный изучающий взгляд ученицы. Она умна, удивительно умна. Просто учили её не тому.
– Своя – это не лично моя жизнь, – начинаю терпеливо ей объяснять. Обучение сестёр – это ведь не только фокусы с кровью. Это ещё и формирование личности, некоторых её обязательных качеств, необходимых для сохранения разума в бесконечных играх
Рида кивает, показывая, что поняла и усвоила информацию. И, возможно, применит её на практике. Когда-нибудь. Когда перестанет ставить свои представления о чести выше разумной выгоды.
– Ты всё оцениваешь с точки зрения выгоды.
Я уже знала нужный и необходимый ответ на эту фразу, но ответить просто не успела.
Тьма. Пустая, холодная, мёртвая. Жадная, голодная, жаждущая…
Ненависть. Гневная, страшная, бесконечно-пустая… Потерянная в веках. Жестокая.
Боль. Старая, безумно-древняя, обидная и обиженная. Пахнущая засохшей кровью и многими смертями.
Смерть. Незаслуженная, неправильная, ненастоящая… Забытая. Беспощадная.
Павшие Воины!
Видение исчезает мгновенно с приходом осознания. Судорожно пытаюсь вдохнуть воздух, лёгкие судорожно дёргаются, словно разучившись дышать. По подбородку змеится кровавая полоса. С кашлем падаю на спину, пытаясь сосредоточиться на последнем крике. Воины. Павшие. Страх и смерть Лейкерского перевала, верные стражи забытой твердыни. Только сейчас понимаю, что вопль-предупреждение принадлежал Киру.
Мгновенно позабыв о боли и плывущих перед глазами чёрных кругах, резко вскакиваю. Чуть в стороне скорчилась Рида, девчонка явно без сознания. Пытаюсь воззвать к своей крови – бесполезно. Здесь уже разворачивается одна сила, и другим места нет. И эта сила принадлежит Сыну Ночи. Вспышкой горечи осознание: то, что призвал гордый некромант – убийственно, и в первую очередь для нас. Убираться отсюда. Бежать.
Бежать!
Подскочив к ученице, пытаюсь привести её в сознание. Трясу за плечи, судорожно хлопаю по щекам, стараясь не причинить ей боль. Когда она наконец-то открывает мутные и разъезжающиеся глаза, я уже серьёзно обдумываю возможность тащить её на себе. Бедная девочка!.. Если по мне так ударило, что я чуть сознание не потеряла, то что говорить о ней, хранящей и приумножающей нашу магию?..
На мгновение прижимаю её к себе, утешая и подпитывая её своей силой. Резко отстраняюсь, ищуще вглядываюсь в неё – сможет ли идти?
О да. Такая – сможет.
Затравленные глаза смотрят на меня с детской требовательностью.
– Что это было?!
Нет. Как я могла ошибиться? Ей до Нэссэры так же далеко (ну ладно, может чуть поближе), чем мне до Aueliende. Но это не повод сесть и переживать, когда времени на жизнь уже нет. Даже смерть придётся выторговывать с боем.
– Идём! – Рывком поднимаю её с холодных камней, подхватываю сумки с вещами. Принюхиваюсь к воздуху, пытаясь понять, откуда исходит опасность, о которой кричат все мои чувства. Да, такого я в своей жизни ещё не встречала… Понимаю, какой глупой была идея идти через Лейкерский перевал. Для самоубийства и впрямь есть более приятные способы.