Охотники за ФАУ
Шрифт:
Баженов колебался. Разве что вместе со Свешниковым… Он разрешил.
— А если нас пригласят и, чтоб не обидеть народ, придется зайти и выпить рюмку чаю, не будете возражать? — спросил Бичкин.
— Только вместе со Свешниковым.
— Мне бонна не нужна, но я дисциплинирован и согласен терпеть, — заявил Бичкин.
А когда майоры ушли, Оля Малюта, серьезно глядя в глаза Баженову, сказала, что она передумала уезжать. Если он хочет, она останется работать при комендатуре.
Хорошая девушка, подумал Баженов, ничего не скажешь. Многое
— Я верю вам и, конечно, согласился бы, но не могу. Понимаете, не могу принять ваше предложение! Вы хотели уехать, вас довезут до переправы…
Но я чуть не забыл; ведь вы были переводчицей у гитлеровского коменданта! Вы, наверное, многое знаете. Меня, в частности, интересует, как немцы минировали город? Не приходилось ли вам видеть схемы минных полей или слышать что-либо о минировании?
Оля Малюта схем не видела. На этот счет у гитлеровцев было строго. Но знает, случайно слышала о каком-то «сюрпризе», для которого требовалось очень большое количество тола, кажется, несколько тонн. Для чего и где, она не знает. Она вспомнила, что в этом разговоре было названо какое-то слово, какое — она забыла, а тогда обратила на него внимание лишь потому, что слово было интернациональное, а не чисто немецкое. Если вспомнит, скажет.
На карте города она указала места на улицах, где она, проезжая с немецким комендантом, видела, как вскрывали асфальт для мин. Баженов отдал команду, и через час уже были обнаружены и обезврежены четыре фугаса замедленного действия на площади, по которой все время преспокойно ездили и ходили, и такие же нашли по ее указанию еще на трех перекрестках.
Потом Малюта целый день писала обо всем, что знала по работе в комендатуре. Эти сведения Баженов направил Северцеву.
Баженов предложил ей денег на дорогу. Малюта отказалась. В Золотоноше у нее были родственники, она ехала к ним. Хотелось бы остаться в городе; так ведь все время придется оправдываться, а это, она уже знает, очень трудно.
Судьбы людей в боевой обстановке решать не так просто, — думал Баженов, — а сложных ситуаций было так много!..
Он пожелал Оле Мал юте успеха в жизни, отправил ее на попутной машине и сам уехал. Куда?.. Куда-нибудь, лишь бы не сидеть в комендатуре. Ну не лежит его сердце к этой работе!
…Он поехал взглянуть, удалось ли разминировать здание электростанции.
Глава восьмая. ИКС-ОРУЖИЕ
Баженов ехал на виллисе по окраинной улице мимо пустых глазниц домов, объезжал обгорелые бревна и груды кирпича. Железные листы с крыш, изогнутые и простреленные, гремели под скатами. При виде огромной толпы у здания электростанции у него мгновенно испарились остатки радостного утреннего настроения. Вид такой толпы не предвещал ничего приятного. Опять происшествие, опять что-то случилось! Неужели подорвались — и партизан Щербаков, электрик,
Мужчины стояли сплошной стеной, в несколько рядов, задние заглядывали через головы, а более энергичные пробовали протолкнуться, но получали отпор. Какой-то гражданин, стоя на возвышении, энергично жестикулируя, о чем-то говорил народу. Баженов вспомнил папиросную бумагу с гитлеровским текстом, вспомнил толпу у цистерны с Метиловым спиртом, толпу вокруг Оли Малюта… и нажал на педаль газа.
— Что случилось? — спросил он, покидая машину. Он не забыл взять с собой карабин-автомат и не спешил повесить его за плечо.
— Несут! — крикнул тот, что стоял на выступе.
Баженов потребовал, чтобы его пропустили. Стоявший на выступе крикнул:
— Дорогу коменданту! — и мужчины расступились. Что за черт! Все живы — и Щербаков, и саперы!
Навстречу ему куда-то спешили люди — перепачканные, но улыбающиеся, как молодые отцы в родильном доме, только что получившие сообщение о рождении первенца. Они уже очень много сделали: не только откопали агрегаты, узлы и детали, отмыли их в керосине, но и больше половины водрузили на место.
— Очередная десятка на электрораскопки! — крикнул тот, что стоял наверху.
Неизвестно, откуда население так быстро узнало о восстановительных работах на городской электростанции, но здесь успело собраться не меньше двухсот мужчин и до сотни женщин. А название какое придумали: электрораскопки!
Увидев, как очередной десяток людей с лопатами на плече отправился на работу, а десять других отошли отдохнуть, Баженов похвалил Щербакова за умение не только мобилизовать столько народу, но и четко организовать работу.
Щербаков был так занят, что не ответил. Да сейчас здесь, на дворе, был отнюдь не главный фронт работ. Основное наступление уже переместилось.
В глубине здания одни расчищали «зал», другие ручными лебедками и вагами устанавливали на станину первый котел, третьи возились вокруг турбины, где сверкал бенгальский огонь электросварки. Во дворе тарахтел армейский движок, У самого входа очищали от автола ротор динамомашины. Чумазые девчата очищали автол щепками, пальцами, спешили. Тут же отмывали детали керосином, протирали бензином. Несколько пожилых мужчин слева что-то монтировали. Озабоченные старушки очищали помещение от щебня и мусора. Справа в углу разместился верстак — там бригада налаживала двери, оконные рамы.
Ни тут Баженов увидел, что внутри работает не десять гражданских, а с добрый десяток бригад различных профессий. И работают здесь не с прохладцей и не ради выполнения наряда, а с охотой, напористо.
Специалистов нехватало, и не обходилось без курьезов. Новая дверь, сколоченная из подобранных поблизости досок, не влезала в коробку. Один взял фуганок, стругнул им по доске, но, видимо, не очень удачно: пришлось взять щепку и выковыривать из фуганка стружку. Тотчас же инструмент у него вырвал его напарник. И у того сразу набилась стружка…