Охотники за ФАУ
Шрифт:
— Та где же они? Живой? Не раненый? — донесся в это время басистый голос.
— Живой!
— Здесь они, — облегченно загудели партизаны. Толпа раздалась, и перед Баженовым предстал высокий бородач. Именно так выглядел Отто Юльевич Шмидт на фотографиях середины тридцатых годов. Он протянул обе руки, и Баженов должен был вложить в них свои, все еще сжимая в руке гранату.
— Пока еще живой, — впервые улыбнулся он, вставляя чеку на место и опуская гранату в карман.
Теперь они обнялись, и бородач заставил трижды поцеловаться с ним.
— Ну, я рад — так рад, что и передать невозможно, — гудел бородач. — Хлопцы, кричите «ура!»
— Ура-а-а! — прокатилось по поляне.
И не только то обстоятельство, что бородач походил на образ, описанный Соболевым, и не то, что рядом с Льохой стоял тот самый партизан, которого он видел в дивизии Курдюмова, а неподдельная радость на лицах, освещенных бликами костров, убедила Баженова, что он прибыл по назначению.
Он тоже кричал «ура», пожимал руки, тонул в крепких объятиях, кого-то хлопал по плечам, и кто-то его хлопал так, что дух захватывало…
Ему подали его автомат.
— Ну, орлята, — обратился Льоха к партизанам, — загасите костры. Все, кроме боевого охранения, — айда на базу! А вы, — обратился он к группе партизан, — идите не ближе десяти шагов впереди и позади, и чтобы никто к нам не подходил: у нас будет свой разговор.
Ночь была безлунная; «молодых» лишь обозначился узеньким серпом на небе. Баженов шагал рядом с бородачом. Позади них шли еще двое.
— Я Льоха, Кондрат Григорьевич. Опять же «Дед», и опять же «Борода». В прошлом агроном, а сейчас командую этим партизанским отрядом. А кто вы?
— Я Баженов Юрий Николаевич, помощник начальника оперативного отдела штаба армии Королева, прибыл к вам в качестве начштаба на время наступления.
— А звание у вас какое? — ревниво спросил шагавший позади немолодой мужчина с выправкой военного.
Баженов мысленно прикинул: этот не меньше, чем капитан или майор.
— Майор! Майор Баженов. Окончил Высшие Стрелкова тактические — «Выстрел». Слышали о таких? По курсу командиров полков.
— Слышал, — уже с уважением и, как показалось Баженову, с оттенком сожаления отозвался спрашивавший.
— А вы кто? — спросил Баженов.
— Начальник штаба, комбат Киселев. В сорок первом попал в окружение. Был ранен, захватили в плен. Дважды бежал. Второй раз — сюда.
— Товарищ Льоха, вы не возражаете против назначения меня вашим начштаба? Так будет удобнее для организации взаимодействия с армией Королева.
— Приветствуем. Комбат Киселев будет вашим заместителем.
Баженов спросил Льоху, не комиссар ли их четвертый спутник.
— Комиссара похоронили. Позавчера. А это наш боевой комроты Петро Бугаенко.
Бугаенко был невысокий, плотный. Баженов в темноте не мог разглядеть ни его лица, ни выражения глаз, отметил только, что ходит он вперевалку, как на палубе при шторме, — невоенная, в общем, походка. Рукопожатие — железное. Сильный мужчина!
Заговорили о противнике, о действиях партизанского отряда.
Положение отряда было трудным: противник блокировал партизан в лесу. Села вокруг леса — это опорные пункты противника. Партизанам удавались вылазки мелкими группами, но их эффективность была незначительной. Отряд в пятьсот сорок человек фактически бездействовал. Нынешней численности отряд достиг, когда немцы стали выселять местное население. Поэтому не все в отряде воины, есть и простые селяне, без какого-либо боевого опыта. С их приходом создалось тяжелое положение с продовольствием: в ближайших селах не осталось ведь ни населения, ни продуктов. Партизаны охотятся в лесу. Ловят рыбу в озерах. Отбивают у фрицев машины с продуктами. Но в последнее время гитлеровские машины движутся под прикрытием: спереди танк, сзади бронетранспортер. За галеты с таких машин приходится платить кровью.
Оружия тоже мало. Его хватает только на половину отряда. Поэтому оружие — кроме находившегося у разведчиков, пулеметчиков, бывалых солдат — было не закреплено, передавалось из рук в руки.
Около половины партизан так или иначе проходили в свое время военную службу. Некоторые же только здесь научились стрелять из винтовки.
Отряд состоял из двух рот, пулеметного взвода (три пулемета, и те ручные), взвода разведки, взвода связи, хозвзвода и медсестер… Словом, это был почти стретковый батальон, и это «почти» было весьма ощутимо. На исходе были и боеприпасы. У бывалых солдат оставалось по полусотне патронов, у других — по десять-двадцать штук на винтовку.
Чем больше вникал Баженов, тем больше расстраивался. Самым скверным считал он отсутствие противотанковых средств: остались всего три противотанковые гранаты в несколько бутылок с зажигательной смесью.
— Ну и положение, — вслух огорчался Баженов: — командарм рассчитывал на батальон, а здесь, учитывая количество пулеметов и боеприпасов, — только взвод, да я к тому до полного комплекта не хватает пулеметов…
И к танкам подступить не с чем!
— Не совсем так, — возразил Киселев. — Мы используем против танков немецкие же противотанковые мины. Выроем окопчик метрах в тридцати от дороги, а мину на веревке располагаем по ту сторону дороги; едет по дороге танк, а партизан эту мину ему под гусеницу подтаскивает…
— Но это на дороге в лесу. А при наступлении, в селе, например?
— При наступлении — хуже дело. Да, плохо с противотанковыми средствами! Есть у нас немецкое противотанковое орудие, но без снарядов. Могли бы в эти дни раздобыть, но генерал Соболев приказал никакой активности не проявлять. Будто партизан здесь нет. Были, да все вышли…
Половину землянки занимали нары, застланные сеном, прикрытым плащ-палатками. На стенах висели автоматы и винтовки.
На бревенчатом столе, при свете лучины, то и дело советуясь с Льохой, Киселевым и Бугаенко, Баженов составил заявку на оружие и боеприпасы, продовольствие и медикаменты.