Охотники за ФАУ
Шрифт:
В два часа пятнадцать минут началась стрельба в районе переправы № 1, и почти одновременно противник открыл огонь в районах переправы № 4, у железнодорожного моста и у переправы № 5 — против сахарозавода, где держит оборону Ольховский.
Теперь противнику придется решать трудную задачу с пятью неизвестными — какая же переправа обслуживает направление главного удара. Зато впереди, в районе переправы № 2, в направлении главного удара на Станиславовку, и слева, на переправе № 3 на «Орешек», противник до сих пор не ведет огня. Неужели до сих пор не заметил? Или ждет в засаде?
Левая рука командарма лежала на бруствере. Он то и дело поглядывал на ручные часы.
Последние удары весел — и головные лодки с шелестом выползают на песок. На берег выскакивают бойцы и офицеры. Некоторые выскочили еще раньше, прямо в воду у берега. Бегут. Залегают. А противник молчит…
Пустые лодки уже мчатся назад.
Минутная стрелка продолжает свой путь. Командарм рассчитывает время движения.
Вот и второй эшелон плывет к тем же берегам.
И вдруг в районе переправы № 2, а затем № 3 взахлеб затарахтели пулеметы, автоматы. Битва началась… Ну, дай бог!
Неподалеку ослепительно разрывается снаряд, и осколки воют над головой.
— Очень прошу в блиндаж! — адъютант дотрагивается до локтя. — Очень прошу!
«Теперь не отвяжется. Надо идти, да и все равно ничего не видно: темная ночь… Только пули свистят…»
Начальник штаба нервничал. На переправах № 1, и № 5 — полная неудача. Там и не планировали удачу, но все же, «а вдруг», как это в военном деле случается… Но этого не случилось.
На направлении главного удара атакующие войска армии тоже не добились решающего успеха. Они овладели ближайшим селом. Захватили плацдарм — два километра в ширину, два в глубину. Противник яростно контратакует с запада, из Станиславовки, с севера, с юга, срочно подтягивает танки и пехоту с Ровеньковских высот. Кажется, теперь-то он догадался…
В «Орешке» бойцы ворвались на окраину, а их отрезали Атака захлебнулась. Противник контратакует. Крепкий «Орешек»! А Баженов донесения не шлет. Убит? Ранен? Экая нераспорядительность!..
Вошел Сысоев и доложил, что Баженов вызвал огонь приданных ему дивизионов артиллерии по западной окраине «Орешка».
Начштаба стукнул кулаком по кулаку и выругался. Значит, партизанам не удалось с ходу овладеть селом, на что мы так рассчитывали; или же они добились временного успеха, но их потеснили. Не потеснили, а совсем вытеснили из села. Иначе не вызывали б огонь по западной окраине.
Когда же Сысоев доложил, что Баженов дал сигнал прекратить поддерживающий его огонь артиллерии, начштаба чрезвычайно удивился.
Вскоре от Баженова пришло донесение, что партизаны заняли почти половину села, до окопов у грейдерной дороги, разрезающих село пополам. Заняли и важный опорный пункт на развилке дороги «Орешек» — «Ключевой» и «Орешек» — Герасимовка. Уничтожили двенадцать танков, захватили три исправных, один бронетранспортер, склады, пленных и прочие трофеи. Баженов просил прислать трех танкистов, умеющих водить Т-3 — трофейные танки. Начштаба поспешил доложить об этом командарму. Вот тогда и было решено, что направление на «Орешек» определялось как направление главного удара в предпринятом наступлении.
В район переправы № 3 двинулась пехота, ожидавшая У Других переправ. Двинулись зенитные части. В район переправы № 3 устремились почти все катера с других переправ.
В район переправы № 3 двинулся резервный тяжелый понтонный парк.
В район переправы № 3 двинулись артиллерийские дивизионы, танки, минометы.
В район переправы № 3 двинулись саперные войска ожидавшие своей очереди у других переправ.
В район переправы № 3 двинулись машины с боеприпасами, медикаментами, продовольствием…
Противник стрелял по переправе № 3 из тяжелых минометов и тяжелых орудий. Самолеты противника бомбили район переправы. Наши ястребки отгоняли их, завязывали воздушный бой с «мессершмиттами». Падали горящие самолеты, оставляя дымные шлейфы в воздухе.
Вскоре почти одновременно поступили радиограммы: одна от Баженова и Льохи, вторая от майора Филипов-ского, находившегося в полку дивизии Бутейко, третья от комдива Бутейко, четвертая от комкора.
Все четыре радиограммы гласили, что «Орешек» занят советскими войсками. Затем Баженов сообщил: авиадесантники и партизаны овладели Луковицами, вышли на северную опушку леса.
Еще через час Бутейко доложил, что его части заняли Сосны и, сломив сопротивление противника, ворвались на северо-западную окраину города «Ключевой». Овладели кварталами с четвертого по восемнадцатый включительно. Противник контратакует из 3,19 и 20-го кварталов. Бутейко просил артиллерийской и авиационной поддержки.
Командир авиадесантной бригады сообщил, что занял три деревни на северной опушке; противник контратакует его из Станиславовки. Необходима поддержка артиллерии и танков.
Еще не догорели сожженные танки, еще стреляли затаившиеся вражеские снайперы с чердаков домов в «Орешке», когда старшего лейтенанта Баженова, осматривавшего хаты для размещения ВПУ, вызвали в штаб.
Ему не дали даже сменить опаленную грязную телогрейку и смыть копоть с лица. Его повели в сельский клуб, куда собрали почти всех офицеров штаба.
Командующий сказал о большом значении «Орешка» как узла ключевых дорог, открывавших доступ в лесной массив и дававших выход к «Ключевому» на юге и к «Узлу» на западе. Затем командарм зачитал приказ о награждении помощника начальника оперативного отдела старшего лейтенанта Юрия Николаевича Баженова за отличное выполнение боевых заданий орденом Красного Знамени.
Под аплодисменты присутствующих командарм сам приколол орден к телогрейке Баженова и поцеловал его. Все это заняло десять минут, но какие это были минуты для Баженова!..
Еще по пути в клуб Баженов передал Сысоеву ящик, который тащил на плече, и объяснил, что в нем «то самое — вроде детских железных голов на железных палках» — фауст-патроны.
После награждения офицеры поздравили Баженова, и он захотел угостить товарищей по оружию — оперативников и Андронидзе, Помяловского, Авекеляна. Когда возвратились в дежурку, он вызвал Ботуна, дал ему денег и попросил купить водки в Военторге… Хоть Военторгу и запретили торговать спиртным в эти дни, Богун принес четыре бутылки водки, три — портвейна, целую гору лука, сала, соли и хлеба. И был бы Баженов на радостях зело хмелен, если б Сысоев не заставил его «на минутку» отвлечься и составить краткое донесение в штаб фронта с описанием фауст-патрона. А тем временем позвонил генерал Дубинский и вызвал Баженова к себе.