Охотники за генами
Шрифт:
— Значит, ты — азербайджанец…
— Я этого и не скрываю. Я горжусь этим.
— Я принял тебя за кого-то с Северного Кавказа. Думал, ты попросишь оружие против русских. Такие парни на Северном Кавказе найдутся. Все вы, уроды, одним миром мазаны. Своего за душой ничего, так надо чужое хапнуть. И не понимаете, что хапнуть хотите.
— Не заговаривай мне уши. Я поставил тебе условие.
— Ты ставишь невыполнимые условия. Минимум три года требуется на исследование генетической системы представителя любого этноса. А мне, чтобы создать карты ДНК, требуется исследовать два этноса, армянский и азербайджанский. На это уйдет шесть лет минимум. Плюс к этому необходимо будет разработать препараты, воздействующие на гены, а
Профессор говорил правду, говорил честно, стараясь смотреть собеседнику в глаза, но тот предпочитал не смотреть на него и постоянно озирался, словно боялся кого-то.
— Я дал тебе два месяца. Думай. Завтра я позвоню тебе, профессор Груббер… — предупредил Тахир и стал уходить, но, не пройдя и десяток шагов, вернулся и снова заговорил:
— Да, забыл тебя предупредить. Лучше не ставь никого в известность о случившемся. Если мы только заметим за собой «хвост», твой внук умрет. Даже если спецназ захватит нас и освободит мальчишку, никакие анализы не помогут определить, что ввели ему в кровь. Есть только антидот, который сможет его спасти. Только антидот, который я смогу, когда понадобится, привезти из Бакы [18] . У нас тоже есть ученые, которые делают хорошие препараты. Ты неделю понаблюдай за внуком и поймешь, что я не шутник. Но эта неделя наблюдения не высчитывается из двухмесячного срока. Двухмесячный срок не я придумал, после двух месяцев даже антидот не поможет. Рекомендую тебе, профессор Груббер, хорошо поразмыслить над судьбой внука. На всякий случай могу тебе сообщить, что твой телефон у нас на прослушке. Ты же, кажется, полковник ФСБ? Тогда знаешь, что такое система «СОРМ». Будь уверен, каждый твой разговор будет прослушиваться. С дочерью можешь разговаривать, сколько душе угодно, но ни ментам, ни своим парням из ФСБ — ничего не говори. Пощади внука…
18
Бакы — азербайджанское произношение названия города Баку. (Прим. автора.)
До этого рядовой Моховщиков с командиром своей роты общался от силы пару раз, получая какие-то короткие разовые приказы еще на территории бригады. А теперь он вел за собой два взвода, и рядом с ним шел капитан Чигринский, точно так же, как рядовой, не разбирая дороги и не обращая внимания на то, что лужи порой гораздо глубже его башмаков.
Откуда-то с юга наплывал плотный туман. Он еще не окутал колонну, но обещал это сделать уже вскоре, сильно помогая в маскировке. Конечно, в туман все ориентиры кажутся несколько другими, но рядовой привык ходить не по вехам, а по компасу в голове, и это помогало ему правильно выдерживать направление. Да и настоящий компас, пристегнутый к руке капитана Чигринского рядом с часами, подтверждал командиру роты, что рядовой ведет колонну правильно.
Шесты, по подсказке капитана Подопригоры, солдаты и офицеры срубили себе на последней перед болотом сопке, чем значительно проредили молодые заросли. Но они, к сожалению, только показывали глубину воды, а не спасали от нее. И все же Чигринский был решительным человеком и болота не боялся, как не боялся вымочить и испачкать свой камуфляж.
Вообще-то среди солдат командир роты пользовался большим авторитетом, и Моховщикову нравилось идти рядом с ним. Присутствие капитана как-то добавляло сил и уверенности в себе, а это не последнее дело в трудной боевой операции. Не зря в народе бытует поговорка: «Каков поп, таков и приход». За Чигринским тянулись, ему старались подражать.
— Вон там справа остров виднеется, — показал Моховщиков.
— Виднеется, — согласился капитан и поднял к глазам бинокль. — И даже какая-то избушка
— В избушке лежит одиннадцать тел бойцов полицейского спецназа. Еще одно тело с пулевыми ранениями мы вытащили из воды с другой стороны острова.
— Да, мне доложили, что что-то такое здесь произошло.
— С этого острова командир взвода и отправил капитана Подопригору позвонить и вызвать следственную бригаду, а нас выделил в сопровождение. Приказал в случае опасности стрелять на опережение.
— Капитан! — позвал командир роты полицейского.
Тот легко догнал их.
— Что там со следственной бригадой? Вызвал? Выезжает?
— Даже три бригады. Собственная, из краевого МВД, следственного комитета и из краевого ФСБ. Двенадцать бойцов полицейского спецназа — это не шутка. Вроде бы даже кто-то из начальства по случаю экстраординарности происшествия решил собственной персоной выехать. Это мне позвонили, пока я из зоны связи не вышел. Просили «встретить и обеспечить», на что я, естественно, ответил вежливым отказом. Координаты передал, пусть сами добираются.
— А что с вашим спецназом случилось?
— Трудно сказать. В домике какой-то странный запах был. Я сообщил, чтобы сделали анализ воздуха. Печка, наверное, топилась, и что-то в ней лежало, может, какой-нибудь баллон с газом, который от температуры активировался. Следов насильственной смерти на телах нет. Но ядовитый газ — это тоже не способ самоубийства. Одиннадцать человек… Только двенадцатый, последний, был у воды расстрелян. Наверное, за дровами ходил, там топорик рядом валялся. Сначала повезло человеку, что вышел, потом не повезло, когда его увидели.
— Кто это мог сделать? Есть подозрения? — Капитан Чигринский спрашивал, чеканя слова в такт шагам, и оттого речь его казалась резкой, отрывистой.
Подопригора в ответ неуверенно пожал плечами.
— На необитаемой равнине, кроме нас, только одна вооруженная группа. Правда, она сейчас на две группы разделена. Думается, они…
— Третья группа приближается, кавказские бандиты должны скоро добраться.
— Они пока вне подозрений. Опоздали.
— Кто знает… Может, они не в первый раз… Рядовой! Далеко до засады?
— Сорок минут нашего быстрого хода.
— Идем… Туман нам на руку…
Капитан был быстр и в словах, и в движениях, и в решениях. А хвост колонны уже прикрывало туманом, обещавшим и всю колонну вскоре накрыть и спрятать…
У тепла костра есть одна неприятная особенность: оно согревает хорошо и быстро, но к сожалению, в теле надолго не задерживается, и единственный способ сохранить тепло костра — это не отходить от него даже после того, как он прогорит, поскольку под кострищем остается теплая земля. Так поступают в тайге охотники перед ночлегом. Даже зимой, когда все остывает быстрее, в том числе и человеческое тело, если забросать потухшее кострище еловым лапником и сверху положить спальный мешок, до утра не почувствуешь мороза. Земля будет долго хранить память о костре, трансформировав эту память в тепло.
Уже через полчаса хода вся группа, состоящая из солдат взвода старшего лейтенанта Гавриленкова и оперативников Девятого управления ФСБ России, снова основательно промокла и снова замерзла, словно и не было полуторачасового счастья на острове, когда приходилось заботиться только о том, чтобы не коснуться огня и не обжечься. В какой-то мере спасал от холода высокий темп, тоже, в свою уже очередь, заставляющий промокать, только, в дополнение к болотной мокроте, еще и от собственного пота. Сам Гавриленков несколько раз оборачивался и с надеждой посматривал на уверенно догоняющий спецназовцев туман. Обычно туман несет с собой тепло. Хотя порой потепление приходит не с ним, а только на следующий день после него. Даже чаще случается именно так.