Охотники за каучуком
Шрифт:
Груженый транспорт в летнее время идет вниз по Риу-Бранку двадцать дней, а зимой — всего десять. Отрезок от устья Риу-Бранку до Манауса требует еще пяти или шести суток независимо от времени года.
Чтобы продвигаться вверх по течению Риу-Негру, необходимо две недели, а по Риу-Бранку летом — сорок дней, зимой — шесть — десять.
Монтарио гораздо быстроходнее. Расстояние от устья Риу-Бранку до Боа-Виста на таком судне преодолевается за двенадцать — пятнадцать суток плавания. Ну, а о пароходах и говорить нечего. Им требуется всего трое суток, если подниматься вверх по течению, и двое — если спускаться вниз.
Когда речь идет о смене времен года, от которой зависит скорость передвижения, нужно помнить, что долина Риу-Бранку разделена экватором, и если в одной части лето, в другой — на Риу-Негру — зима. И наоборот. На Риу-Бранку лето длится с сентября по март, а на Риу-Негру — с марта по сентябрь.
Одним словом, это долгое путешествие полно опасностей и тягот.
Амазонка, как и ее притоки, — равнинная река, раскинувшаяся на плоской низменности, без порогов и препятствий. По берегам тянутся нескончаемые топи. Зимой они просто необозримы, так что порой путешественник сбивается с пути, даже не заметив этого. Совсем другое дело — Риу-Негру. Здесь случаются ужасные бури. Волны выбрасывают суденышки на берег, в непроходимые трясины, — там нет спасения.
Чтобы избежать неприятностей, владельцы судов стараются держаться так называемых паранас — естественных каналов. Каналы эти ответвляются от главного русла, бегут вдоль и поперек и создают многочисленные островки. В иных местах подобных речушек насчитывается до восьми — десяти. Паранас где-то не шире ручейка, а где-то полноводнее Луары или Сены. Затейливое переплетение водных потоков создает своеобразный лабиринт. Их фантастические извивы несколько оживляют однообразие простирающихся вдоль берегов девственных лесов.
Места здесь пустынные и безопасные. Вихри сюда не долетают. Редко встретишь на берегу одинокую ферму. Самого жилища обычно не видно, оно прячется под пологом леса. И только привязанные у берега пироги говорят о присутствии человека. Время от времени навстречу попадаются жалкие лодчонки бедняков индейцев, промышляющих рыболовством.
Некогда в этом краю обитали индейцы мансос — цивилизованный, оседлый народ. Но они покинули левый берег Риу-Негру, спасаясь от набегов племени жапура и других воинственных племен.
Ныне, если кто и живет в лесах левобережья, так одни кровожадные индейцы. С конца прошлого столетия они наводят ужас на обитателей низовий.
Самые знаменитые из них те, что заселяют берег Риу-Жауапери, как раз напротив деревни мура на правом берегу. Разбойники ни перед чем не останавливаются. Они переплывают реку и разоряют поселение. Настоящее бедствие! И хотя теперь здесь курсирует военный катер, призванный охранять жителей от посягательств краснокожих, обстановка в этих местах далеко не спокойная.
Одним словом, путешественник рискует попасть в переделку не только в глуши, но и буквально в нескольких километрах от Манауса, этого островка цивилизации и комфорта. А в двадцати километрах выше впадающая в Риу-Негру маленькая речка Таруман-Ассу, пожалуй, столь же опасна, как и Жауапери. Если подняться вверх по ее течению, недалеко от первого водопада, можно встретить поселения беглых рабов или солдат-дезертиров.
Они крайне враждебно относятся к чужакам, и без надобности никто посторонний здесь не появляется. Выше вверх по реке за поселениями этого сброда тянется вдоль берега саванна. Там обитают свирепые дикари. Дальше начинаются земли индейского племени кришана.
И все же, невзирая на бесконечно долгое путешествие, невообразимую жару, ядовитые испарения — причину лихорадки, мириады жалящих насекомых, превращающих вашу жизнь в ежесекундную пытку, несмотря даже на кровожадных индейцев, каждый месяц находятся смельчаки, которых не пугает перспектива проделать путь из Манауса в Боа-Виста и обратно.
Потому-то и не было ничего необычного в том, что в одно прекрасное теплое утро в июле 1888 года в водах Риу-Негру показалась до верху груженная лодка с экипажем из бравых краснокожих ребят.
Индейцы молча налегали на весла. В лодке были бережно уложены продукты и мануфактура, полученные в городе за партию крупного рогатого скота.
Капитан, крепкотелый мулат, стоял у штурвала и с ленцой управлял судном, время от времени бросая быстрый, проницательный взгляд на членов экипажа, безучастных ко всему и неподвижных, словно медные истуканы.
Внезапно течение стало бурным. Лодка, плывшая от самого Манауса по каналу Анавилана, параллельно левому берегу Риу-Негру, покинула спокойные воды, напоминавшие скорее стоячий пруд, и очутилась в стремительном потоке. Напоенная дождями река сопротивлялась усилиям людей и замедляла ход судна.
Убедившись в том, что справиться с течением невозможно, гребцы причалили к берегу. Мулат укрепил лодку, закинув канат за мощный корень.
— Что случилось, сеньор Хозе? — спросил кто-то из-под лиственного навеса на корме. Вопрос был задан по-португальски, звонким голосом приятного тембра.
— Мы остановились, сеньор, — отвечал капитан, — но, думаю, скоро вновь двинемся. Эти скоты выдохлись, а может, притворяются. Вы их разбаловали. Откармливаете, точно на убой. Утром кофе!.. Вечером чай!.. Хорошая мука, хорошее мясо… Сколько хочешь выпивки… Да им просто выгодно тянуть волынку.
— Вы так думаете?
— Черт возьми! Да что тут думать? Это же совершенно очевидно.
— Здесь вы — хозяин, сеньор Хозе. Поступайте, как считаете нужным. Пока мы плывем по реке, я всего лишь обыкновенный пассажир.
— Ну что ж! Прекрасно, — ответил мулат, очевидно довольный услышанным. — В таком случае посмотрите, как нужно оживлять этих лентяев.
Из-под навеса появился молодой человек лет двадцати восьми — тридцати. Он подошел к сеньору Хозе и произнес, обращаясь к людям, расположившимся в гамаках по обеим сторонам: