Шрифт:
Посвящаю моей дочери Елене
Мы охотники за мраком,
Что торгует тучей всякой
И чернит миры вокруг.
Мы шумим… С твоим ненастьем
И моё бушует счастье,
О, всех вольных духов дух!
Фридрих Ницше, «Песни принца Фогельфрай»
Часть первая.
След в след
Глава первая.
«Избранники судьбы»
– Я сейчас лопну от любопытства, если не узнаю всей правды. Что он от нас хочет? Неужели тебе ничего не сообщили, Крис?
Крис Стюарт не ответил. Его взгляд был прикован к широкой ленте магистрали, рука небрежно покоилась на панели рулевого управления.
– Клянусь
– Ты попал в точку, Флойд. Именно нахожу странным. Напряги мозги, приятель, и вспомни, часто ли вызывал нас к себе Роберт Гамильтон?
– Раза два-три, не больше. Для сношений с «избранниками судьбы» он обычно прибегал к помощи меж-канала.
– Вот именно. Не часто космолёты Батальона оказывались в пределах Солнечной системы, гонять же нас через всю Галактику лишь за тем, чтобы ввести в курс очередной операции, шеф считал непозволительной роскошью. Согласись, Флойд, когда Ведомством заправлял старик Гамильтон…
– Роберт Гамильтон мёртв, – резко перебил его Крис Стюарт. – Новая же метла, как известно, метёт по-новому. Но в главном Джералд прав: вызов на Землю всегда означал нечто чрезвычайное, по крайней мере, зря тратить и время, и дорогое ракетное топливо прежний шеф не любил. Возможно, этот Крамер желает лично познакомиться с вверенным ему Батальоном.
– Сэр Чарльз Крамер, – многозначительно заметил Герцог.
– О да! Сэр Чарльз Крамер, новый шеф Ведомства Космической Безопасности, – мрачно усмехнулся Крис.
– Не следует исключать и другого варианта, – возразил Флойд. – Только на Земле «избранник судьбы» может получить Галактическую Визу.
Крис Стюарт с сомнением покачал головой.
– Галактические Визы выдают лишь в экстремальных случаях, когда в предстоящей акции предполагается задействовать либо весь состав Особого Батальона, либо большую его часть. Вы не хуже моего знаете, что в истории Батальона таких случаев насчитывается от силы два, самое большее три. Не похоже, что где-нибудь в Обозримом Космосе в данный момент складывалась ситуация, требующая экстренного вмешательства всего Батальона.
– Не спеши с выводами, Крис, – заметил Герцог. – Мы слишком долго пропадали в пограничных областях Галактики, чтобы верно оценивать нынешнюю ситуацию здесь, на Земле. Три года, согласись, немалый срок.
Стюарт пожал плечами и ничего не ответил. Их было пятеро в салоне вместительного «паккарда». Крис Стюарт – признанный лидер с насмешливыми серыми глазами и железным характером; Джералд Волк – убеждённый анархист-любитель, страстный поклонник князя Петра Кропоткина, отмеченный печатью непреходящего изумления на худом лице лже-аскета; Флойд О'Дарр – язвительный рыжеволосый ирландец, составляющий с Волком неразлучный дуэт и до посинения готовый спорить с последним по самому ничтожному поводу; Филипп де Клиссон, или Герцог – гордый потомок древнего нормандского рода, обладатель неоспоримого права на ношение золотой герцогской короны де Клиссонов и готовый отстаивать честь славного рода со шпагой, бластером или гамма-излучателем в руках; и наконец, Коротышка Марк – флегматичный гигант шести с половиной футов ростом, предпочитающий крепкий здоровый сон трепотне, зубоскальству и словесным перепалкам, которым зачастую предавалась остальная четвёрка.
Помимо многолетней дружбы, всех пятерых связывала служба в Особом Батальоне Ведомства Космической Безопасности – том самом Батальоне, о котором издавна ходили легенды и слагались удивительные мифы. Круг проблем, возложенных на батальон, был весьма и весьма широк. Согласно специальной ведомственной инструкции, этот круг очерчивал целый набор так называемых «нестандартных критических ситуаций», на локализацию и возможную ликвидацию которых и была направлена деятельность этого необычного полувоенного формирования. Что именно подразумевалось под «нестандартными критическими ситуациями», никто толком не знал – никто, кроме самого шефа ВКБ. Никакие ведомственные инструкции не способны были пролить свет на три магические слова, интерпретировать которые мог себе позволить лишь глава упомянутого Ведомства. Что он, собственно, и делал весьма успешно, вкладывая в эту расплывчатую формулу вполне определённый, конкретный смысл.
Давно уже канули в прошлое те благословенные времена, когда Особый Батальон укомплектовывался исключительно из парней, именуемых расхожим словечком «супермен». Летели годы, сменялись десятилетия, становилось шире, многограннее, объёмнее само понятие «нестандартных критических ситуаций» – сменились и акценты у требований, налагаемых на кандидатов в Батальон. Центнеры стальных мускулов, молниеносная реакция, универсальное владение любым видом оружия – весь этот «джентльменский набор» вдруг признан был недостаточным для решения специфических задач ОБ ВКБ. И тогда на смену туповатым костоломам и пресловутым суперменам пришло новое поколение – поколение интеллектуалов. Союз крепкого тела и ясного ума не замедлил сказаться самым благоприятным образом на деятельности всего Ведомства.
Следует отдать должное отчаянным парням из Особого Батальона – они работали безупречно. Бесспорно, этому способствовал не только жёсткий отбор кандидатов, производимый специальной ведомственной комиссией, но и высокие «гонорары» – так именовали в Ведомстве плату за свои труды сами исполнители, с полным на то основанием считая свою работу истинным искусством.
Их нарекли «избранниками судьбы» – то ли в насмешку, то ли боготворя…
Пятёрка «избранников судьбы» из группы Криса Стюарта – а таких групп в Батальоне насчитывалось более четырёх десятков – являла собой крепкое содружество тех самых отважных сорви-голов, которые в буквальном смысле были цветом нового поколения космических разведчиков. Каждый член группы имел отличный послужной список – «отличный» в свете тех критериев, которыми обычно руководствовалось в своих действиях Ведомство Космической Безопасности и которые зачастую сильно отличались от критериев господствующей в общества морали. Крис Стюарт с десяток лет прослужил в межгалактических «зелёных беретах» в районе Скопления Прокажённых Бедуинов; Флойд О'Дарр прошёл прекрасную боевую выучку в отрядах ирландских боевиков, затем, преследуемый правосудием, канул в безбрежные просторы Обозримого Космоса, откуда доносились порой фантастические слухи об отчаянном рыжем контрабандисте и его дерзких сотоварищах; подвиги Джералда Волка были чисто земными и ограничивались безупречной службой в Иностранном Легионе; Филипп де Клиссон, как истинный аристократ, слыл едва ли не лучшим охотником за двуглавыми бурыми львами-оборотнями в саваннах Малой Бездны и шестимерными саблезубыми кроликами-людоедами на призрачном астероиде У-Му-ТуруЛай-35, что в созвездии Кривоногих Обезьян. Что же касается Коротышки Марка, то в течение семи лет он был признанным королём профессионального марсианского ринга. Правда, бокс ему пришлось оставить: за нанесённое рефери оскорбление он был бессрочно дисквалифицирован. «Швырнул я этого продажного подонка за канат, – оправдывался потом Марк перед ухмыляющимися друзьями, – так ведь за дело же! Заявил, мерзавец, что я под допингом…» Лишь близкие друзья его знали, что понятия чести, тем более чести спортивной, всегда были для флегматичного экс-боксёра превыше всего. Допинг и Коротышка Марк были понятиями несовместимыми.
Потом судьба свела их воедино – они стали её «избранниками»…
Свинцовая мгла нависла над шоссе, воздух был густым и липким, словно кисель, едкий пот стекал по их лицам, шеям, рукам…
– Говорят, этот Крамер никогда не снимает тёмных очков, – сказал Флойд. – Даже в постели.
– Не имел удовольствия лицезреть его в постели, – ответил Стюарт, – как, впрочем, и в иной, менее интимной обстановке. Но ручаюсь, скоро нам такая честь выпадет.
– Что, заглянуть к нему в постель? – Флойд скорчил брезгливую гримасу.
– Вряд ли он допустит тебя в свою спальню, – ухмыльнулся Джералд Волк. – Но ты не теряй надежды, дружище Флойд, если твоя рыжая шевелюра придётся шефу по вкусу, то у тебя появится весьма реальная возможность стать его фаворитом.
Флойда передёрнуло от «заманчивой» перспективы, обрисованной Волком.
– Клянусь всеми девятью кругами ада, я скорее сяду голой задницей в гигантский меркурианский муравейник!
Глаза Джералда Волка лукаво блеснули.
– Я всегда подозревал у рыжих патологическую склонность к изощрённому мазохизму. Хочешь, я ударю тебя чем-нибудь тяжёлым? – вкрадчиво спросил он, заглядывая приятелю в глаза. – По дружбе?