Охотники за облаками

Шерер Алекс

– Ага, – сказал Каниш. – Если хочешь стать охотником за облаками, то и выглядеть должен под стать охотнику за облаками. А чтобы выглядеть, как охотник…

Он вытащил нож из-за пазухи и его кончиком указал на грубые шрамы на своем лице, идущие от глаз ко рту.

– Каниш…

Карла встала рядом с ним и приготовилась, если что, отобрать нож. Но он всего лишь посмеялся над ней – или, скорее всего, надо мной.

– Я просто предложил, – сказал он. – Вызвался оказать парню маленькую услугу.

И с этими словами он вернулся в рубку –

посмотреть наши координаты и слегка подправить курс. Потом он принялся насвистывать, словно все ему было нипочем, и это не он только что предлагал мне внести незначительные хирургические изменения в свою внешность при помощи заточенного и скорее всего грязного ножа.

Про обезболивающее он тоже не упомянул.

Думаю, у него просто специфическое чувство юмора.

Еще один спокойный участок пути оставался позади, и мы приближались к темноте, которая появилась в поле зрения еще несколько километров назад.

– Сколько нам еще плыть? – спросила Дженин у матери.

– Часа три-четыре, – ответила та.

– Мы успеем понырять?

Карла подала Канишу знак закрыть солнечные панели и сбавить ход.

– Только недолго, – сказала она.

Дженин подошла ко мне и пнула по подошве ботинка.

– Эй, лежебока, – позвала она. – Пойдем, поплаваем.

Я встал.

– Пойдем.

Но заглянув за борт, я ужаснулся. Падать вниз было очень, очень далеко.

Мне нечасто приходилось плавать в открытом воздухе без страховочной сетки внизу. Одно дело, общественные пляжи и прыжки с обрыва у дома, но пляж был «лягушатником» по сравнению с этим местом. Глубокое воздушное пространство, небесный океан. Потеряешь здесь плавучесть – и уже не выкарабкаешься. Будешь падать без остановки, пока не превратишься в головешку.

– Готов? – спросила Дженин.

Она вскарабкалась на поручни и присела на перекладину, собравшись нырять.

– Если ты готова.

Без единого слова она оттолкнулась от перекладины, описала в воздухе плавную дугу, как выпущенная из лука стрела, и стала падать вниз.

Потом она резко затормозила и уже парила, лежа в воздухе на спине, и со смехом глядела на меня снизу вверх.

– Ну? – сказала она. – Идешь или нет? Воздух отличный. На корабле чувствуешь себя как взаперти. Так приятно немного размяться. Или ты передумал?

Каниш и Карла наблюдали за нами. Я уже умудрился упасть перед ними в грязь лицом, так что терять мне было нечего.

– Если прыгаешь – прыгай. У нас времени в обрез.

Прыгать я не решился. Я тихонько погрузился за борт, цепляясь за веревочную лестницу.

– Отпусти веревку. Просто отпусти и плыви. Это совсем как в воде. Отпускай.

Я отпустил.

Я был уверен, что сейчас умру. Или меня стошнит. Но ни того, ни другого не произошло. Я остался парить в небе, как облако.

Мы плавали недолго. Плотность воздуха позволяет нам не тонуть в нем, да только где-то внизу живота постоянно живет

ощущение, будто какой-то пузырь вокруг тебя сейчас лопнет, и тебя начнет швырять по воздуху, как сдувшийся шарик, и в конце концов ты безвольно упадешь вниз и встретишь свою смерть.

Воздухоплавание – как хождение по канату. На плаву удерживает уровень мастерства, вера в себя и изрядная (возможно, даже необоснованная) самоуверенность. Ни в коем случае нельзя трезво оценивать тот факт, что все твое мастерство и уверенность – всего лишь иллюзия. Стоит задуматься об этом – и тебе крышка.

Поплавав минут десять, мы вернулись на корабль. Каниш опять открыл солнечные панели. Мы снова набрали скорость и нацелились на Острова Ночи. Далеко внизу в небе клубились высоченные столбы дыма и пылали огни. Я спросил у Дженин, откуда они.

– Огненные Острова, – объяснила она. – Они горят и плавятся уже не первый год.

– А почему не сгорают дотла?

– Наверное, когда-нибудь догорят.

Но пока что, затянутые чадом и серым дымом, они полыхали ярким оранжево-красным огнем, похожие на глаза дьявола.

Ночь.

Слишком часто у нас ее не бывает. Поэтому обнаружив ее, испытываешь восторг. А между Островами Ночи пролегла настоящая чернота и непроглядная темень – там стоит вечная ночь.

Эти острова протянулись на тысячу километров с лишним. Один нависает над другим, а между ними как на бутерброд намазана темнота.

Наш маршрут пролегал не вдоль островов, а поперек, пронзая их в самом узком участке. Так что поездка во тьме растягивалась не на тысячу, а сотни на три километров. Но эта дорога все равно была долгой и небезопасной.

До входа в черную дыру оставалось минут пятнадцать-двадцать, когда Каниш оставил Карлу у руля и спустился в каюту.

Мы с Дженин сидели на носу корабля и разглядывали подступающий мрак. Казалось, будто мы вплываем в распахнутую пасть чудовища, у которого вместо челюстей были два массива земли. Перед нами зияла темнота. Она как будто звала нас и улыбалась нам зловещей, угрожающей улыбкой.

«Заходите, заходите», – муху приглашал паук.

Каниш вернулся на палубу со спасательными жилетами в руках. Один он бросил в мою сторону, а второй вручил Дженин.

– Надевайте, – скомандовал он, – а то замерзнете.

И верно. По мере приближения к темноте температура понижалась. Холодок от воздуха и холодок от тревоги проникли в меня одновременно, они тянули друг друга за собой и подпитывались друг другом.

Скоро мы поравнялись с двумя громадинами островов – один был под ногами, другой над головой. Каждый остров отбрасывал на соседний огромную тень, создавая черный коридор. Считалось, что эти острова были неустойчивыми, вроде спящих вулканов, и однажды непременно должны были обрушиться друг на друга – не то завтра, не то через миллион лет. Осознание, что эти челюсти могли сомкнуться над нами в любую секунду, не могло не прибавлять энтузиазма.