Охоться на меня, дорогая

Роуз Мари

Но я не позволяю этому остановить меня. Мой член становится чувствительным от моего освобождения, но я продолжаю жестко входить в нее. Я был благословлен коротким рефрактерным периодом, проклятием, когда я слушаю, как Тру трахает ее после меня, но благословением прямо сейчас.

Ни мои движения, ни мой член не смягчаются, мои бедра продолжают двигаться вперед. Она поймет, что значит принадлежать нам. Каждое ее движение отныне будет напоминанием о том, кому она принадлежит.

Мной овладевает собственническое безумие, когда я продолжаю жестоко трахать ее. Ее нуждающаяся киска продолжает раздвигаться для меня под

звуки ее стонов и криков. Я кончаю в последний раз с резким стоном, наблюдая, как ее глаза закатываются и закрываются, когда она, наконец, снова впадает в бессознательное состояние.

Наклоняясь, я приподнимаю маску достаточно, чтобы поцеловать ее приоткрытые губы, мой голос звучит хрипло, когда я дышу на ее кожу.

— Ты никогда больше не бросишь меня, Малышка.

Глава 24

Алекс

Я не имею представления, кто трахал меня прошлой ночью.

Вероятно, этим не стоит гордиться, но когда имеешь дело с парой мужчин в масках на регулярной основе, и только один появляется, чтобы трахать тебя до потери сознания, немного сложно сказать. Хотя, основываясь на взаимодействиях на сегодняшний день, я бы предположила, что это был Дэр. Он производит впечатление более контролирующего человека, все еще психопата, но контролируемого психопата.

И было бы полезно, если бы их психотические наклонности перестали меня возбуждать.

Этим утром я дольше стою под струями горячей воды в душе, пытаясь осознать, в какой именно момент времени я полностью пренебрегла здравомыслием. Когда, во время всей этой запутанной игры, я успела стать таким добровольным участником?

Когда пар окутывает ванную, я прислоняюсь к кафельной стене, позволяя горячей воде смыть синяки на моем теле. Мои мысли — вихрь, и я не могу не прокручивать в голове события последних нескольких дней снова и снова. Как я оказалась в этом извращенном танце с этими опасными мужчинами? Почему меня странным образом влечет к тьме, которую они принесли в мою жизнь? Я должна признать тот факт, что становлюсь соучастником собственной гибели.

Я больше не могу отрицать, что я уже пристрастился к ним. Я даже не знаю, кто они на самом деле, но в них есть что-то, что влечет меня к ним, как мотылька к пламени или, в данном случае, агнца на заклание.

Все еще существует постоянный страх, что они решат покончить со мной и убьют меня, как других жертв, но он медленно уменьшается с каждым днем и каждым извращенным откровением.

Мы были совершенно неправы относительно их мотивов убийства этих женщин. Они вовсе не искали идеальной пары, они искали абсолютное зло в паутине лжи и манипуляций. Но тогда я задаюсь вопросом, не было ли это их целью для нас, следователей, заставить нас смотреть в совершенно другом направлении, окончательно сбив с толку.

Но тогда зачем раскрывать мне их секреты? Зачем опутывать меня своей паутиной, предоставляя информацию, которой я не могу воспользоваться? Какова их цель при этом?

Со вздохом я выключаю воду и выхожу из душа, заворачиваясь в полотенце. На порезах есть новые повязки, которые, должно быть, наложил Дэр после того, как я потеряла сознание прошлой ночью.

Контролируемый и вдумчивый псих.

Одеваясь, я не могу не смотреть на синяки и повязки на своем теле. Они служат напоминанием о тьме, в которую я более или менее добровольно шагнула. И все же, как ни странно, какая-то часть

меня испытывает волнение от свидетельств моих встреч с этими мужчинами. Это отвратительное осознание того, что их действия переплелись в моем сознании с извращенной формой желания.

Я качаю головой, пытаясь развеять эти мысли, пока заканчиваю одеваться на работу. Я знаю, что это нездорово, что я должна убегать от них, а не затягиваться глубже в их извращенный мир. Но очарование есть, и я не могу этого отрицать.

Когда я беру ключи от машины и направляюсь к двери с вновь обретенной решимостью, я решаю, что мне нужно поскорее разобраться во всей этой запутанной паутине; прежде чем мой рассудок окончательно покинет меня и я сделаю что-нибудь, о чем потом пожалею.

Мысли о утренней пробежке с Максом проносятся в моей голове, пока я направляюсь в кафе. Заказывая свой обычный кофе и рогалик, я оглядываюсь по сторонам, наполовину ожидая снова увидеть Макса, но его нигде не видно. Облегчение захлестывает меня, и я пытаюсь сосредоточиться на текущей задаче: пережить день без каких-либо ненужных осложнений.

Мне почти кажется, что я искушаю судьбу, просто думая об этом. Но, к счастью, мне удается избегать всех, когда я заезжаю на парковку и даже когда подхожу к лифту, чтобы подняться в наш офис.

Дерек уже в офисе, когда я прихожу, прислоняется к столу и пристально смотрит на новую доску, которую мы создали вместе накануне вечером. После всех откровений с моей собственной доски дома кажется таким странным видеть, что этот человек знает то, что теперь знаю я.

— Доброе утро, — приветствует меня Дерек, вырывая из моих мыслей. Его голос усталый, и я вижу изнеможение в его глазах. Похоже, он неустанно работал над этим делом, так же как и я.

— Доброе утро, — отвечаю я, стараясь звучать как можно более нормально. Но мой разум все еще поглощен опасной игрой, в которую я играю, и секретами, которыми я пока не могу поделиться с Дереком.

Он смотрит на меня с беспокойством в глазах.

— Ты все еще выглядишь усталой. Ты достаточно выспалась?

— Да, просто у меня было о чем подумать, — говорю я с вымученной улыбкой, не желая волновать его еще больше.

Дерек кивает, казалось бы, принимая мое объяснение, но его глаза задерживаются на мне еще на мгновение, прежде чем он обращает свое внимание обратно на доску.

— В этом деле что-то не так. Похоже, мы упускаем важную часть головоломки.

Мое сердце падает, зная, что это я утаиваю эту важную информацию. Я хочу рассказать ему все, поделиться мрачной правдой, которую я раскрыла, но без конкретных доказательств это может поставить под угрозу не только расследование, но и нашу безопасность.

— Да, это определенно сложно, — осторожно отвечаю я, пытаясь увести разговор подальше от любых чувствительных областей.

Дерек вздыхает, проводя рукой по волосам.

— Нам нужно найти больше зацепок. Все, что может помочь нам лучше понять их мотивы.

— Мы продолжим копать, — обещаю я, чувствуя, как на меня давят мои собственные секреты.

В течение дня мы с Дереком неустанно работаем над этим делом. Но мой разум разрывается между текущей задачей и правдой, которая скрыта под этими жертвами. Желание рассказать Дереку все, разделить с ним бремя почти непреодолимо, но я сопротивляюсь, зная, что сейчас неподходящее время.