Охватить Все. Книга 1
Шрифт:
– Ты боишься быть красивой?.. почему?.. ты же красива от природы.
Василиса напряглась, Елисей почувствовал и поторопился руки опустить, - я покурю схожу, а потом ты мне о Кирове расскажешь.
– Что?..
– Не важно. Важно голос слышать… - и Елисей ушёл, Василиса себя вновь потеряла, будто душа с ним убежала.
Когда Елисей пришёл, Василиса уже лежала, прикрывшись одеялом, и как-то безучастно смотрела внутрь себя. Мысли будоражили сознание, слова звучали Елисея – бояться быть красивой?.. разве она боится?..
– Ты
Не ответила она, хоть и слышала.
– Тогда спокойной ночи, я посижу ещё немного и тоже спать, - встал, свет притушил, оставил только местный возле полки, на стенку навалился и закрыл глаза.
Наступила тишина, но тишина была наполнена присутствием друг друга и потому не угнетала, а навевала мысли, которые струились небольшим сияньем.
– Звёздочкой малой сияет душа, но приглядитесь!.. она хороша!.. Тянет и манит взоры людей, тех, кто душою созвучные ей. – Проговорила Василиса вдруг.
– Хочется к ней прикоснуться порой, но недоступен светильник святой. – Мгновенно продолжил Елисей. – Это вижу я, Василиса, так ведь только потому, что вижу я, а не смотрю. Вообще, не понимаю, как ты сохраняешь красоту души?.. У меня так не получается, в разнос иду…
– Я не понимаю.
– А чего не понимать?.. Хорошо, душа!.. но святая и недоступная чаще всего, скорее, даже не святая, а душа святоши…
– И для тебя недоступна?..
– Так только для меня-а, и то-о…
– Сердце своё я зажгу огоньком, пусть оно будет для всех маяком.
– К такому маяку чаще гнус летит, чтобы погреться.
– Да, наверное, но я не боюсь быть красивой.
Елисей встал, включил свет:
– Покажи.
– Что-о, тебе?..
Обернулся Елисей:
– Вроде нет больше никого, но я стерплю и не ослепну.
Видно было. Что Василиса покраснела чуть, но встала, не понимая своих действий, не зная, делать что.
– А как?.. и что ты в виду имеешь?.. как понял?..
Он взял её за плечи, Василиса напряглась опять.
– Вот, напряглась и улетела красота, очарование, сияние души.
– Красота в распущенности?..
– В свободе, Василиса, владении собой. Твоё напряжение – это рефлекс или, вообще, инстинкт на внешний раздражитель, но не выражение души.
– Почему ты так решил?
– Я не решил, я знаю, вижу и даже догадываюсь, что греются возле тебя больше те, кто сами не имеют, как возле буржуйки в стужу.
– И как же надо?
– Расслабься.
Она расслабилась, как на это, вообще, была способна. Он расстегнул мгновенно верхнюю пуговицу у халата, немного груди приоткрылись, но чуть-чуть. Василиса рефлекторно сжалась, но Елисей не церемонился, взял её за плечи и чуть встряхнул. Она расслабилась совсем… тело расслабилось, почуяв силу, и отошёл немного.
– Вот!.. другое дело. Теперь можешь смотреть на меня как хочешь, хоть хищным взглядом кошки, но не утратится краса, очарование, свобода.
– И ты сможешь делать всё, что хочешь!..
– Нет!.. разве можно прикоснуться
– Тогда другие. Они не знают это и распущенностью назовут.
– Попробуй!.. но сомневаюсь, что кто-нибудь рискнёт с дикой кошкой поиграть. В рефлексе только страх, стыд, самоуничижение, в свободе сила, уверенность и непреложность.
– Хорошо. Что сейчас ты видишь у меня?
– Вижу доверие, я не трогаю тебя и ты свободна.
– А взгляд?.. что выражает?..
Елисей ближе подошёл, взял за голову её, чуть наклонил и чмокнул в губы. Она не отстранилась и не напряглась. Он поцеловал глаза. Которые она закрыла… Ещё мгновение и Василиса напряглась, широко глаза открыла. В них не просто страх, ужас появился. Елисей мгновенно отпустил её, сам отошёл.
– Ты хотела!.. ничего не говори, чтобы не обманывать себя. Ты попросила, я ответил. Всё.
– Ты испугался?.. – опять расслабилась она.
– Нет, но тело тёплое меня пугает, оно ведь и у животных тёплое бывает…
– А что бы сделал, если дикой кошки взгляд увидел?
– Или отошёл, или попытался укротить. Вообще-то меня это зажигает.
– Каким образом?
– По обстоятельствам – с кошкой нежностью и лаской, с львицей силой, с коброй магией и песней.
– А ты опасный человек!..
– Почему, опасный?.. мне не нужны тела, так что можно не бояться.
– Вот меня распаковал, а говоришь, не трогаешь…
– Душу приоткрыл.
– Считаешь, это лучше?
– Почему нет?.. я не сделал ничего, что не желала ты душой.
Вздохнула Василиса, но промолчала, стала укладываться спать. Заметил Елисей, что пуговицу не застегнула…
– Пора спать!.. или ты ещё не будешь?..
– Буду. Ложись, я вот ещё немного выпью и тоже лягу.
– Мне налей.
Елисей налил, ей подал, выпили, подождал, когда она ляжет, стал на полку верхнюю забираться.
– Что ты делаешь?
– Спать ложусь, Василиса, - остановился, к ней присел, - вижу, что мечется твоя душа в противоречиях. Так всегда. Это, как птица, вдруг выпущенная на свободу. Но сможешь ли ты и дальше в клетке жить?..
– Почему?.. зачем обратно в клетку?..
– Свобода для подневольной птицы ещё страшнее, тут нужна опора. Она у тебя есть?
– Нет.
– Вот и я об этом. Ты засыпай, а я рядом посижу… просто посижу. Не хочу, чтоб вспоминала плохо.
– Не буду!.. перед тобой не кошка я, а кролик… покажи кролику свободу…
Всё это моментально промелькнуло в голове и стало тихо растворяться глубоко во сне, только мысль мелькнула: - «Татьяна о Василисе говорила!.. тогда, в первый раз, как о вселенной только… Выходит кто-то у меня постоянно вселенную крадёт, мелькнёт чуть-чуть и исчезает во тьме ночи». И он понял отчётливо и чётко, что он потерял Татьяну, и они не встретятся больше никогда, она только останется, как грань прекрасного воспоминанья.