Океан и кораблик
Шрифт:
Дядя немного помолчал. Вздохнул. Я обдумывала то, что он сказал.
– Я сегодня перекинулся несколькими словами с капитаном "Дельфина",продолжал дядя,- он в восторге от Ичи Амрувье. А так как их штурман выходит на пенсию и во Владивостоке распрощается с товарищами, они хотят предложить место штурмана Иче.
– Ой, как я за него рада! "Дельфин" - такое прекрасное судно, и, главное, будут изучать Течение, ведь оно так заинтересовало Ичу.
– Да. Заинтересовало. Это ведь и сдружило Иннокентия с Ичей. Хочешь, я сделаю маленькое предсказание?
– Какое?
–
– Но почему? Он сам говорил, что "Ассоль" не стянуть на воду. Все равно ему идти на другой корабль.
– Ича, мне кажется, уедет на родину. В Корякский округ. И будет капитаном промыслового судна в каком-нибудь рыболовецком колхозе. Ланге, тетка Реночки, давно его зовет домой. Если Иче чего не хватало, так его земляков и привычного уклада жизни. А теперь, когда он потерял жену и считает себя виноватым в ее смерти... Он вернется домой.
– Дядя, ты тоже сам руководишь своим здоровьем? Не сдаваться старости, да?
– Да, Марфенька. Когда мне перевалило за шестьдесят, на меня нахлынули всякие старческие немощи. Я понял, что если приму это, то придется навсегда отказаться от деятельной жизни. И я не принял...
– Но разве это возможно?
– Вполне. Если бы я добивался того, что свойственно молодости, это было бы противоестественно и смешно. Но я хотел здоровой, ясной, активной старости и не сдался. С ружьем и собакой я уходил далеко в горы, в леса. Я никогда не охотился. Мне жаль убивать зверей и птиц. Ружье - для защиты, собака - друг. Когда мой Кудесник умер от старости, я уже не завел другую собаку, боялся, что не смогу ее так полюбить. Я навещал своих пациентов, живущих в глуши. Собирал экспонаты для краеведческого музея в Бакланах, который я же и организовал. Не поддавался недомоганию, прогонял самые мысли о нем... Я собрал материал о лечебных камчатских травах. Хочу написать об этом.
И вот теперь я здоровее и крепче, чем был десять лет назад. И, как видишь, даже пустился в плавание.
Мы еще немного поговорили и уснули. О разлуке с Иннокентием я старалась не думать... Может, меня тоже возьмут на "Дельфин"?
На другой день я встала пораньше, чтоб помочь Валерке и Миэль приготовить завтрак. Они были очень этим довольны, тем более что решили угостить всех пельменями, на что ушло последнее мороженое мясо. Отныне на "Ассоль" все вегетарианцы.
Позавтракали весело, все острили кто во что горазд. После чего Мальшет призвал к тишине и уже серьезно объявил следующее.
На острове Мун будет научно-исследовательская гидрометеорологическая станция с весьма обширным кругом исследования. Поскольку "Ассоль" фактически невозможно спустить на воду, а разбирать на части нет никакого смысла, то судно будет главным помещением станции.
Все так и ахнули.
– А если следующий тайфун отнесет "Ассоль" назад, на острые скалы?
– поинтересовался Давид Илларионович.
– Что ты на этот счет скажешь, Фома?
– обратился профессор к капитану.
– Укрепим!
– коротко ответил Шалый.
– Придется получше укрепить,- продолжал Мальшет,- кроме того, мы везем с собой не только оборудование для станции, приборы, мачты для направленных антенн и прочее, но и несколько разборных домиков из тех, что ставят в Антарктиде. Они пригодятся для различных лабораторий и для жилья.
Капитану "Дельфина" придется объявить аврал, и мы установим с вашей помощью станцию. Работы по организации станции начнутся завтра с утра. А теперь прошу каждого из вас подумать, кто желает остаться работать на этой станции. Кто остается, пусть подает заявление, пока на моё имя, а кто желает вернуться на материк - милости просим на "Дельфин"... Подбросим вас до Владивостока, куда мы отправимся сразу после организации станции. Так подумайте, друзья! Работа здесь будет вестись глобального значения. Интересная работа!
Затем Мальшет и Фома Иванович стали восторгаться бухтой: кабы не скалы при входе, какая удобная бухта! Здесь могли бы отстаиваться от ураганов не менее десятка океанских кораблей одновременно.
– А взорвать эти скалы нельзя?
– поинтересовался Сережа Козырев.
– Пошлем водолазов обследовать,- решил Мальшет.- А сейчас ты, Фома, возвращайся на "Дельфин" и объявляй многодневный аврал. Сегодня же пусть установят для себя утепленные палатки, чтоб не стеснять людей. Да на "Ассоль" все наши и не уместятся.
Что правда, то правда. "Дельфин" не чета "Ассоль". У нас научных работников пятеро, у них - сто восемнадцать, у нас экипаж - тринадцать человек, а на "Дельфине" - семьдесят три! Нас - восемнадцать, их - сто девяносто один! Вот это будет аврал так аврал.
Капитан Шалый с Лизой и двумя матросами вернулись на "Дельфин". Мальшет, Санди, Иннокентий и капитан Ича отправились осматривать остров. Больше они никого не пригласили, видно, решили не мешать людям подумать.
Думали бурно, вслух. Кто советовался с товарищами, кто советовался сам с собой, кто сразу отказался остаться, категорически.
Я ушла на палубу, села в кресло и задумалась. Я с самого начала предполагала, что Иннокентия пригласят работать на "Дельфин" (они просто не могли не пригласить его, это было бы аморально). Но теперь я знала... И конечно, отказаться от этой возможности изучать свое Течение Иннокентию было бы просто глупо. Невозможно! И незачем. Можно понять Ичу, тоскующего по своим корякам. Но Иннокентий рвался изучать это Течение и, значит, будет его изучать. А я?..
Мне лично подумать не дали. Прибежала раскрасневшаяся, взволнованная Миэль, узнать, остаюсь ли я здесь? Вслед за ней с этим же вопросом явился Валерка, за ним - Харитон.
Валерка похлопал глазами, посмотрел на Миэль.
– Оставайся, Марфенька. Без тебя тут с тоски сдохнешь... Правда, Миэль?
– Я без Марфеньки не останусь,- подтвердила и Миэль. Они меня тронули до слез.
– Можно, я вам отвечу за ужином? Мне надо подумать. Барабаш, Миша Нестеров и Яша Протасов этим вопросом вообще не задавались. Усевшись на солнышке у борта, они принялись обсуждать, как распланируют свою работу.
– Спроси у Барабаша, нужна ли я им?
– шепнула я Миэль. Она тотчас подошла к ученым.