Океан Надежд3. Осень ожиданий

Бер Игорь М.

– Было бы замечательно, но я певец, Марк и у меня есть определенные обязанности перед теми, которые нуждаются в моих услугах. Вследствие чего я не совсем свободен в своем выборе дальнейшего пути.

– У тебя есть дар, о котором многие могут только мечтать, - покачал головой Уотер.
– Ты способен придумывать песни и, что важно - сам исполнять их. Твой голос завораживает своей красотой, а слова и мотив песен очень легко запоминаются. Уверен, что очень скоро ты станешь знаменитым человеком, и о тебе будут говорить во всем Молодом Мире.

– Эх, Марк, ты сейчас озвучил мою давнюю мечту. Очень хочется приобрести славу, которая бы жила и после моей смерти. Хочется зарабатывать столько, чтобы хватало на покупку дома и земли,

а не только на еду и питье.

– Уверен, у тебя все получиться.

– Благодарю тебя, приятель, за столь добрые слова.
– Томас подумал-подумал, после чего все же взял еще одну гроздь винограда.
– Да вот боюсь, что будет сложно придумать новые песни или же восстановить те, которые уже существовали в набросках на листках, которые у меня украла Роанна...Бедная девушка.

Марк сунул руку за пазуху и протянул Томасу кипу бумажек, сложенных листок к листку.

– Вот, держи.

Томас Уолкер чуть было не подавился виноградом, когда увидел хорошо ему знакомые записи. Он отложил в сторону виноград и взял протянутые ему Марком листы.

– Откуда они у тебя?
– Томас принялся рассматривать записи, и радость в нем продолжала расти. Здесь были все наброски песен, которых он уже не рассчитывал увидеть никогда.

– Разве это имеет значение?
– спросил Марк.
– Главное они вернулись к тебе.

Томас вначале не расслышал его ответа, настолько сильна была его радость из-за возвращения записей, но стоило его мозгу зацепиться за эти слова, они уже не ускользнули от него. Томас поднял голову, а на его лице радость постепенно начала сменяться недоумением.

– Эти листы были у Роанны. Как они могли появиться у тебя?

– Ты не рад?
– нахмурил лоб Уотер.

– Сейчас речь идет не о моей радости, а о том, что ты не мог заполучить эти листы иным способом, кроме как отняв силой их у той несчастной девушки!

– У несчастной девушки, которая обокрала тебя и пыталась убить, - напомнил Марк.

– Ты не ответил на мой вопрос, - сухо изрек Томас, не отрывая взгляда от Уотера. В глазах своего собеседника, Уолкер увидел не только раздражения, но и что-то еще, похожее на синее пламя. Но было ли оно на самом деле, Томас не мог сказать наверняка.

– Ты должен быть благодарен мне, что я вернул твои записи, - настоял на своем Уотер, произнося каждое слово чуть ли не по слогам.

– Охрана!
– прокричал Томас и постучал кулаком по стенке карету.

Кучер тут же остановил коня, затем послышалось, как кто-то спрыгнул вниз и карету слегка качнула. Затем раздались шаги и вскоре дверца кареты открылась.

– Что-то случилось, касс Уолкер?
– спросил его солдат.

– Да, - кивнул Томас.
– Мой друг передумал ехать с нами. Он сойдет здесь.

Напряженная молчаливая дуэль между ними дала понять солдату, что произошел некий конфликт, который требовал немедленного разрешения. Он положил ладонь на рукоять своего меча и обратился к Марку Уотеру:

– Тавв, я попрошу вас выйти.

Марк еще какое-то время буравил Томаса своим суровым взглядом, после чего все же встал с кресла и вышел из кареты. Солдат закрыл дверцу за ним, после чего вновь занял свое место на козлах. Марк стоял там, где он сам и Томас могли видеть друг друга в окошко, продолжая играть в 'гляделки' и никто не хотел уступать. Но игре подошел конец, стоило кучеру вновь хлестнуть коней вожжами. Марк Уотер вышел из поля его зрения, после чего Томас, наконец, смог расслабиться и, прикрыв глаза, опустить голову на спинку кресла. Впервые за очень долгое время, Томас Уолкер понял, что ему было действительно страшно. В Марке Уотере было что-то необъяснимое, что в течение каких-то минут смогло вселить в него неподдельный страх.

***

Губернатор Торайеса Дориан Рап Фус Гал Блек принял его как долгожданного гостя. Карета остановилась у ворот замка, где Томаса уже ждали десять слуг губернатора. Они попросили следовать за ними в самое сердце роскошного строения, где его ждала вначале встреча с хозяином губернии и его семьей, а затем комната для гостей, в которой он мог бы принять ванну, переодеться, поесть и поспать до вечернего празднования, на котором он должен был петь песни до самого утра.

Его провели по многочисленным коридорам, прежде чем он предстал перед губернатором. Дориан Рап Фус Гал Блек встал со своего трона и вышел ему навстречу. Пожав ему руку, он сказал, что слышал очень много хвалебных речей о Томасе от разных людей, которым посчастливилось насладиться его мелодичным голосом. Томас поблагодарил губернатора за теплый прием и выразил желание познакомиться с его семьей, прежде чем сам глава губернии предложил это сделать, этим выказав свою тактичность и внимательность. Жена губернатора оказалась очень даже молодой девушкой, которой внешне нельзя было дать и восемнадцати лет, в то время как двум дочерям губернатора было уже под тридцать. Все три женщины встретили его улыбками и заинтересованным блеском в глазах. Этот блеск был хорошо знаком Томасу и всегда он не упускал момента разжечь эти огоньки до настоящего пламени страсти, но только не в этот раз. Проводить ночи любви с женами или дочерями губернаторов всегда было чревато неприятными последствиями. А потому, он только склонил перед ними голову и прижал кулак к груди. Как и ожидал, Томаса попросили исполнить какой-нибудь отрывок из своей песни, чтобы уже сейчас насладиться его пением. Томас исполнил просьбу губернатора и его семьи и спел одну из народных песен, которую слышали практически все жители Молодого Мира или как минимум Его восточной части. После песни, все находившиеся в помещении в это время и слышавшие его пение, разразились искренними аплодисментами. Громче всех хлопала в ладоши будущая невеста и сокрушалась, что ее избранника не было сейчас рядом, чтобы оценить по достоинству талант трубадура, специально приглашенного на церемонию в их честь. Затем губернатор потребовал, чтобы привели поскорее его лучших музыкантов, чтобы они познакомились с Томасом и отрепетировали пару-тройку песен. Томас чаше всего пел а капелла и изредка подыгрывал сам себе на скрипке или же на гармонике, и очень редко с профессиональными музыкантами, но в таких особых случаях пение приносило ему двойное удовольствие. Поэтому предложение губернатора познакомиться с его музыкантами и отрепетировать несколько песен, было встречено Уолкером с огромным удовольствием.

Когда знакомство с губернатором и его семьей, репетиция песен, а также прочие формальности подошли к концу, Томаса Уолкера проводили в его комнату, что находилась на втором этаже дворца. Приняв ванну, переодевшись и пообедав, Томас взобрался на огромную и мягкую постель, чтобы поспать немного перед длинной и занимательной ночью. Заснуть ему удалось не сразу, но как только сон пришел, Томас отключился почти на четыре часа.

Проснулся он за минуту до того как в двери его комнаты постучали. Это пришла служанка губернатора, которая принесла ему праздничный наряд, в котором он должен был выступать. Она поинтересовалась если ему что-нибудь нужно перед началом праздника, а также напомнила, что очень скоро его ждали в губернаторском саду, где уже собирались гости. Когда же она ушла, Томас Уолкер принялся переодеваться. Именно за этим делом его застал врасплох голос Марка Уотера.

– Почему ты так поступил со мной?

Томас вскрикнул и резко обернулся. Марк сидел в одном из кресел, положив руки на подлокотники и скрестив ноги. Его голова была слегка опущена, от чего глядел он на Томаса исподлобья. В его образе было и величие, и сила, и гнев.

– Как ты здесь оказался?
– спросил Томас, оглядываясь по сторонам, в поисках лазеек, через которые Уотер мог пробраться в его комнату.

– Я вернул тебе песни, а ты, в ответ, отказался от моей компании. Да что там, я спас твою жизнь!