Океан (сборник)
Шрифт:
Гар… громко и весело рассмеялся. Значит – точно, подслушивала! Ох уж эти женщины! Ничто-то их не исправит… Затем, почёсывая затылок, спросил:
– Где, говоришь, Оружие?
Отверженная быстро двинулась к Котлу и подняла циновку, укрывавшую его пока что незаполненное Жижей чрево. Ого!
Гар почесал в затылке. И еды и Оружия хватило бы на добрый Взвод!
Он повернулся к Лайе, теперь с удивлением переводившей взгляд с содержимого Котла на Отверженную:
– Любимая! Я думаю, мы пока не будем убивать её. Да и циновки она плетёт отлично.
Лайя громко фыркнула. Но не возразила.
После разделки и развешивания мяса береска, Лайя и Отверженная занялись сбором коры и лиан, чтобы наплести канатов. Гар с помощью молота из берцовой кости и рубила из лопатки начал перерубать у комля подходящие для шестов стволы Тапы.
Первый шест он установил так, как ему подсказывал инстинкт: на левой стороне Островка, на самой верхушке атолла. Здесь уже росло несколько почти подходящих стволов, но они казались слишком тонкими, чтобы принять нагрузку от паруса. Канаты на расчалку шеста ушли почти все.
Зато теперь, после перестановки самого большого паруса, их Островок шёл так круто к Ветру, как большой Остров никогда бы не смог! Хотя Гар и осознавал, что точного направления на север ему не добиться никогда: круглое днище не позволит идти настолько круто к ветру.
Ну и ладно. Главное сейчас – побыстрей убраться из Потока. Здесь действительно плавает слишком много Островов с чужаками… Догонят – съедят.
Только когда день превратился в вечер, и солнце скрыло край диска в пучине Океана, Гар позволил себе закончить работу. Последним, установленным капитально в колодце швертом он был вполне доволен: теперь рулевая лопасть не станет проворачиваться!
Лайя выглядела сердитой. На лице у Отверженной не проступало никаких эмоций.
Однако ужин был готов: на маленькой циновке-блюде лежал мелко накрошенный береск и съедобные верхушки побегов Тапы. Гар, подумав, съел примерно две пятых предложенной ему с поклоном пищи. Оставшуюся часть снова поделил: три пятых – жене, две – Отверженной.
Пусть всё же знает своё место!
Женщины съели всё быстро. Лайя не могла не коситься на руки Отверженной.
Гар и сам взглянул на них. Странно. Руки должны вроде загрубеть от постоянной тяжёлой работы и порезов о прочные корневища и волокна… Однако руки пожилой женщины казались даже более ухоженными, чем у сравнительно молодой Лайи. Гар не удержался:
– Скажи, м-м-м… женщина, как тебе удалось так хорошо сохранить руки?
Взглянуть ему в глаза та всё же не решилась, но ответила быстро:
– Я каждый вечер мажу их мякотью кокосов: втираю несколько минут, и – всё!
Лайя, рассмотревшая и руки, и всё остальное куда внимательней, чем Гар, ворчливо спросила:
– А… твоё лицо?
– Да, я мажу и лицо, и шею. Если Госпожа захочет, я и ей покажу и приготовлю всё для…
– Госпожа… захочет.
Гар не без интереса пронаблюдал за оказавшимся весьма быстрым процессом приготовления мази. Рецепт оказался очень прост: потемневшая и горьковатая мякоть из старого кокоса растиралась прямо между рук, и густоватая кашица выжималась в чашку из скорлупы того же кокоса. Затем оставалось растереть жижу по рукам и лицу. Странно. Остальное тело женщины почему-то не растирали.
Конец ознакомительного фрагмента.