Океан сказаний (сборник)
Шрифт:
Дослушав его и поразмыслив, вынес Вайупатха решение: «Справедливо сказал этот благородный, и предстоит ему великое будущее. А ты, любезный Манасавега, не совершай по отношению к нему ничего несправедливого!» Когда ж огласил Вайупатха свое решение, Манасавега, ослепленный гневом, отверг его и не захотел сойти с неправого пути. Рассердился Вайупатха, и началась тогда перепалка у Манасавеги и его вооруженных воинов с тем, отстаивающим справедливость, и его воинами. Решительные люди, заботящиеся только о справедливости, сидящие на троне закона, своим и могучим считают даже чужого и слабого. И тогда, взглянув на небесных дев, с любопытством следивших за битвой, Нараваханадатта крикнул Манасавеге: «Брось свое волшебство и сразись со мною один на один в открытую! Увидишь, как одним ударом я сражу
Так ссорились между собой видйадхары, но вдруг в стоявшей посреди зала высокой колонне раздался ужасный грохот-раскололась она, и вышел из нее Бог в ужасающем облике Бхайравы. Жгуче-черный, затмивший солнце, мечущий огни яростных взоров, подобные лианам молний, блещущий рядами белых зубов, подобных стае белоснежных лебедей, яростный, словно грохочущая громами туча, возвещающая конец света, заполнил он весь небосвод и произнес: «Негодный, да не будет никакого поношения грядущему верховному повелителю видйадхаров!» И при этих словах изгнал Манасавегу, понурившего голову, а Вайупатха возрадовался. Взяв на руки Нараваханадатту, отнес его благородный Бог, чтобы избавить от опасности, на лучшую из гор Ришйамуку, оставил там, а сам исчез.
И затихла распря между видйадхарами в зале суда, и разошлись, как и собрались, Вайупатха со своими и не своими, а Манасавега, удрученный случившимся, улетел к себе на гору Ашадхапура, отправив впереди себя Маданаманчуку, душа которой была полна и радости, и горя.
15.3. ВОЛНА ТРЕТЬЯ
Уж таков, наверное, закон судьбы, чтобы человек не всегда жил счастливо, — каждый миг в горестях и радостях подвергает она его стойкость жестоким испытаниям! Вот и устраивала она так, чтобы, куда бы ни попадал, в какой бы стране ни оказывался Нараваханадатта, всюду она соединяла его с супругами или разлучала с ними. Вот и теперь, когда оказался он на горе Ришйамука, встретилась с ним его любимая Прабхавати и сказала: «Потому, милый, так случилось, что потащил тебя в суд Манасавега, желая причинить тебе зло, что не было меня тогда с тобой. Узнав обо всем, примчалась я туда и, приняв образ Бога, перенесла тебя сюда. Нет силы у видйадхаров при всей их мощи добраться до этой горы, потому что здесь страна сиддхов. Да и мое волшебство здесь не действует, так что горестно мне подумать, как ты будешь здесь питаться лесными кореньями».
Нараваханадатта проводил время с говорившей так Прабхавати, а сам думал о томящейся в плену, ожидающей своего срока Маданаманчуке. Купался он в озере Пампа, что находилось около той горы, питался божественно вкусными плодами и кореньями, закусывая ими мясо газелей, и пил воду из озера, душистую и вкусную от плодов, падавших в нее с деревьев, росших на берегах озера, а жил он то между корней деревьев, то в глубине пещер, подражая тем самым Раме, когда тому пришлось жить в этом самом лесу.
Прабхавати, зная все места, где жил Рама, для развлечения поведала царевичу историю Рамы: «Здесь, в этом лесу, жил Рама, и были вместе с ним Лакшмана и Сита, и жил он вместе с подвижниками, устроив себе хижину у подножия дерева, а Сита, заставившая благоухать весь лес благодаря благовонию, подаренному ей Анасуйей, одетая в лубяные одежды, находилась здесь же среди жен мудрецов. Здесь, в пещере, Балин убил дайтйу Дундубхи, из-за чего и началась распря между Балином и Сугривой, так как Сугрива, подумав, что дайтйа убил Балина, завалил горными скалами пещеру, а сам в страхе сбежал. Но Балин пробился сквозь завал и, изгнал Сугриву, решив: «Жаждет Сугрива захватить власть, потому и завалил меня». Сугрива же, повелитель обезьян, бежал и утвердился вместе с другими, среди которых главным был Хануман, на этой вершине Ришйамуке.
Потом явился сюда Равана и, обманув Раму призраком золотой газели, похитил дочь Джанаки, а после этого потомок Рагху, жаждавший узнать, что с нею, заключил союз с Сугривой, стремившимся погубить Балина, а для того чтобы показать свою силу, расщепил одной стрелой семь пальм, а могучий Балин с большим трудом сумел расщепить лишь одну.
Отсюда отправился Рама в Кишкиндху, и, выпустив всего лишь одну стрелу, играя сразил герой Балина и отдал его царство Сугриве. Вот помчались уже на все четыре стороны
И ты, благородный, обретешь счастье — сам приходит успех к людям, стойким в несчастьях!» Так рассказывала ему эту и всякие другие истории Прабхавати, а Нараваханадатта развлекался с нею то здесь, то там.
Однажды, когда был он на озере Пампа, приблизились к нему, сойдя с небес, две видйадхари — Дханавати и Аджинавати, которые прежде перенесли его из Гандхарвапура в Шравасти, где он взял в жены Бхагиратхайашу. Пока Прабхавати обнималась со своей подругой Аджинавати, Дханавати сказала Нараваханадатте так: «Вот Аджинавати, обещанная мною тебе прежде. Возьми ее теперь в жены. Наступает время твоего торжества!» И Нараваханадатта согласился на это предложение Дханавати. Согласилась и Прабхавати из любви к подруге. Тогда отдала Дханавати дочь свою в жены сыну повелителя ватсов, устроив, как положено, свадьбу, и была та счастливая свадьба украшена всякими божественно великолепными церемониями и приготовлениями, придуманными с помощью ее собственных знаний.
Наступил следующий день, и сказала Дханавати царевичу: «Не следует тебе, сынок, долго оставаться на одном месте, ибо видйадхары коварны, а у тебя здесь вовсе нет никакого дела. Отправляйся теперь с женой к себе в родной Каушамби. Прилечу и я туда вместе с сыном моим Чандасинхой и верными мне повелителями видйадхаров, чтобы помочь твоему возвышению». С этими словами Дханавати взвилась в небо и, хоть стоял ясный день, озарила его, словно молнией, своими белоснежными одеждами, а Прабхавати и Аджинавати перенесли Нараваханадатту небесной дорогой в город Каушамби.
Когда опустился Нараваханадатта с небес в сад, увидали его слуги, и поднялись со всех сторон шум и крики: «Царевич вернулся, царевич! Счастливы мы его видеть!» Узнав о том, возрадовался тогда повелитель ватсов, словно орошенный нежданным потоком оживляющей амриты, возрадовались и Васавадатта с Падмавати, и супруги царевича Ратнапрабха и прочие, и министры Удайаны — Йаугандхарайана и прочие — и Калингасена, и министры самого царевича Гомукха и другие. Все они устремились к нему, как знойным летом истомленные дорогой путники бросаются к озеру, и увидели его, предуготованного от рождения к великой участи, сидящим между двух жен, подобно Кришне, сидящему между Рукмини и Сатйабхамой, и очи их затуманились слезами словно от страха, что выскочат они от радости из орбит. Долго обнимали повелитель ватсов и обе его царицы сына и никак не могли оторваться от него, словно волоски на коже, поднявшиеся от радости, крепко сшили тела их воедино.
Громко ударили барабаны, возвестив начало праздника, и в то же время с небесных гор сошла на землю супруга Нараваханадатты, дочь Вегаваты и сестра Манасавеги — Вегавати, узнавшая о случившемся благодаря силе своего вновь обретенного волшебного знания, и, пав в ноги свекру, свекровям и своему супругу, сказала Нараваханадатте, припав к его коленям: «Истощенные в битве за тебя мои волшебные знания пополнила я в обители отшельников, и теперь снова я с тобой, о счастливый!» Кончила она говорить, и супруг, и все прочие приветствовали ее, а она присоединилась к подругам своим — Прабхавати и Аджинавати, — и обнялась с ними. Когда же села она между ними, прилетела Дханавати, матушка Аджинавати, и с ней множество видйадхарских царей со своими воинами, покрывшими, словно тучи, «все небо, и сын ее мужественный могучерукий Чандасинха, и родич ее Амитагати, сопровождаемый могучим войском, и мощный Пингалагандхара, отец Прабхавати, и Вайупатха, бывший главным в суде, и герой Хемапрабха, отец Ратнапрабхи, вместе с сыном Ваджрапрабхой и своим войском, и царь гандхарвов Сагарадатта с дочерью Гандхарвадаттой и сыном Читрангадой. И все они были с почетом встречены повелителем ватсов и его сыном и были рассажены по местам.