Океан сказаний (сборник)
Шрифт:
Вот ведь сейчас у Шивы на лбу полумесяц, а у Вишну на груди волшебный камень каустубха, да я — то знаю, что с ними было бы, попади они в лапы к сводне! Уж таков мир — полон он и чудес, полон и мошенничеств, и кто и когда мог бы отделить одно от другого или измерить океан? В таких думах, убитый горем, забрел я в храм Чандики и стал подвигами радовать ее ради встречи с тобой. Трое суток постился я, и явилась мне во сне Богиня и велела: «Достиг твой повелитель желанного, ступай и смотри на него!» Проснулся я при этих словах, а на заре снова какая-то Богиня подхватила меня и принесла к твоим стопам, и вот, божественный, весь мой рассказ». Всласть посмеялся Нараваханадатта и все,
А после этого начал рассказывать Харишикха: «Когда швырнул меня наземь враг, какое-то Божество, государь, оберегло меня и опустило в городе Удджайини. Убитый горем, решил я покончить с собой и, когда опустилась ночь, пошел на кладбище и сложил из поленьев погребальный костер. Разжег я его и стал поклоняться огню, как вдруг приблизился ко мне предводитель духов по имени Таладжангха и произнес: «Ради чего хочешь ты взойти на костер? Ведь жив твой повелитель и, когда достигнет он желанного, встретишься ты с ним». Так он, жестокий по натуре, возлюбив меня, уберег от смерти. Случается, что и камни тают, если судьба обратит к тебе свое лицо. Ушел я с кладбища и стал совершать подвиги, чтобы умилостивить Шиву, а сегодня какое-то Божество принесло меня к тебе, повелитель!»
Так закончил свой рассказ Харишикха, а за ним и все другие по очереди рассказали, что было с ними. Затем Нараваханадатта по совету царя Амитагати попросил достойную Дханавати, высокопочитаемую видйадхарами, пожаловать и его министрам все могущественные волшебные знания, и она это сделала. Когда же в этот благостный день все они стали таким образом видйадхарами, повелевающими знаниями, сказала Дханавати Нараваханадатте: «Теперь одолей врагов!» Приказал верховный повелитель войскам выступить в поход на Говиндакуту, столицу Гауримунды. И двинулось в поднебесье несметное видйадхарское воинство, затмившее солнце, словно не ко времени явившийся Раху, его враг, решил остудить своего недруга, и леденящее кровь врагов.
Сам же Нараваханадатта взошел на среднюю часть своего воздушного корабля «Лотос», разместив жен в его тычинках, а министров и друзей своих — в лепестках, и помчался по небу, устремляясь к победе. На полдороге остановились они в доме у Дханавати, называвшемся Матангапура, — был Нараваханадатта ею почтен, и провел он там день. А пока находился там Нараваханадатта, послал он к повелителям видйадхаров Гауримунде и Манасавеге посла с вызовом на бой. На другой день, оставив своих жен в Матангапуре, двинулся он с видйадхарскими царями на Говиндакуту. А там уже вышли сразиться с ним Гауримунда и Манасавега, и схватились с ними Чандасинха и другие. И началась битва, в которой воины падали, словно деревья, обреченные на вырубку, и побежали с горы Говиндакута реки крови. Самграмакала, Бог битвы, алчущий все новых и новых жизней воинских, разверз пасть, в которой мечи, липкие от крови, метались подобно извивающимся лианам, и была сама битва праздником, доставлявшим удовольствие демонам, во время которого трупы плясали в такт хлопкам ладоней ветал, обожравшихся мертвечиной и упившихся кровью.
Но вот вступил в бой сам исполненный гнева Нараваханадатта, и, встретив лицом к лицу Манасавегу, ринулся на него, и, схватив за волосы, немедля мечом отсек злодею голову, а когда кинулся на него разъярившийся при виде этого Гауримунда, то верховный повелитель видйадхаров схватил его, которого при виде Нараваханадатты покинули знания, за волосы, швырнул его наземь, а потом, взяв за ноги, раскрутил над головой да взметнул в небо, и разбился тот о скалу. Так уничтожил он Гауримунду и Манасавегу, а их войско в страхе разбежалось. И тогда пал на повелителя дождь цветов, а все Боги
Вступил Нараваханадатта со всеми другими государями в столицу Гауримунды, и склонились перед ним повелители видйадхаров, подчинявшиеся Гауримунде и прочим, и покорились его власти. В разгар ликования по случаю достижения власти и уничтожения врагов приблизилась к Нараваханадатте Дханавати и обратилась к нему: «Божественный, есть дочь у Гауримунды — Атманика, красавица такая, какой во всех трех мирах не сыщешь. Возьми ее в жены!» И он по ее совету тотчас же послал за той и, взяв девушку в жены, счастливо провел с ней тот день.
Когда же наступило утро, послал он Вегавати и Прабхавати привести из города Манасавеги Маданаманчуку, и те привели ее. Увлажнилось лицо ее слезами радости, когда увидела она супруга, озаренного сиянием славы, истребившего тьму врагов, — кончилась ночь разлуки, и лицо Маданаманчуки просветлело и раскрылось от счастья, словно лотос со слезинками утренней росы. А он обрадованный, отдал ей все волшебные знания и, истосковавшийся по ней, возрадовался с ней, достигшей положения видйадхари. Проводил он дни с супругами своими в саду города Гауримунды, наслаждаясь вином и прочими радостями. Потом послал он Прабхавати за Бхагиратхайашей, и когда ее привели, то и ей передал он волшебные знания.
Но однажды приблизились к находившемуся в городе Гауримунды верховному повелителю два видйадхара и почтительно доложили: «По повелению Дханавати ходили мы, государь, в Северное царство разузнать, что делает Мандарадева. Там, в его стане, мы, переодевшиеся, увидели его и слышали, как он против тебя говорил: «Стало мне ведомо, что Нараваханадатта, сразивший Гауримунду и всех, кто с ним был, достиг ныне верховной власти над видйадхарами.
Не следует пренебрегать им, а должно нам уничтожить этого врага, набирающего силу!» Услыхав такое, пришли мы сюда, чтобы все сообщить тебе».
От этих слов соглядатаев содрогнулись охваченные гневом все собравшиеся приближенные Нараваханадатты, словно лотосы под резким порывом ветра. А руки Читрангады взметнулись вверх и вперед, и забренчали браслеты на них, словно подавая сигнал к битве. Ожерелье на груди Амитагати, возмущенно вздыхавшего от ярости, вздымалось, как бы говоря тем самым: «Вставай, доблестный, вставай!» Пингалагандхара громко скреб рукой землю, точно провозглашая начало сокрушения врагов. Брови на лице Вайупатхи искривились, и казалось, это гнев натянул лук на погибель врагам. Возмущенный Чандасинха сжимал одной рукой другую, словно восклицая: «Так сокрушу я врагов!» Звук ударов руки Сагарадатты, когда бил он себя в грудь, заполнял все небо и будто вызывал врага на битву.
Нараваханадатта же, хотя и разгневался, оставался невозмутимым, а невозмутимость — признак величия великих!
Тогда решил он, добыв все драгоценности, долженствующие украсить тело верховного повелителя видйадхаров, движущихся в поднебесье, идти в поход, сокрушить врага. Вот он со всеми супругами, в сопровождении министров взошел на воздушный корабль и вылетел из Говиндакуты, и последовали за ним все цари гандхарвов и предводители видйадхаров со своими дружинами — окружили они его, как планеты Месяц, увлекаемые его движением. Вслед за Дханавати, летевшей впереди, долетел Нараваханадатта до Гималайа и достиг обширного озера. И то озеро словно приглашало его приблизиться раскачивающимися зонтами — белыми лотосами и опахалами — белыми лебедями, распростершими крылья свои над водой, призывало его омыться ради упрочения власти, высоко всплескивая волнами-руками, и оказывало тем торжественный прием, достойный верховного повелителя видйадхаров.