Океан сказаний (сборник)
Шрифт:
Пошел на другой день Тхинтхакарала погулять по Удджайини, увидал козла и, подумав, что перед ним тот самый скоморох, заносчиво приказал ему: «Ну-ка, спляши передо мной тот танец, что ты перед Индрой отплясывал! Иначе не будет тебе пощады! Давай, шут, показывай, как ты пляшешь!» Когда козел услышал такие слова, он удивился, но промолчал и подумал про себя: «Откуда этот человек может знать обо мне?» Не раз и не два повторял игрок свой приказ, но тот не плясал, и тогда Тхинтхакарала отлупил его палкой по башке. Побежал тогда козел с головой окровавленной к самому Индре и рассказал про случившееся. Индра же благодаря силе своего прозрения сразу сообразил, в чем тут дело, — и как Калавати сумела провести Тхинтхакаралу на небо, чтобы посмотрел он на танец Рамбхи, и как он, грешник, увидал еще и пляску козла. Тогда призвал царь Богов Калавати и проклял ее: «Раз ты посмела из любви провести сюда тайно человека, который посмел так избить моего козла, желая заставить его плясать, то ступай-ка
Пришла Калавати вся в слезах к Тхинтхакарале, рассказала о проклятии Индры и о том, как назначил он конец проклятию, и укорила супруга, а затем отдала ему свои украшения, и исчезла, и оказалась каменным изваянием в храме города Нагпура. Тхинтхакарала же, убитый ядом разлуки, ничего не видел и не слышал. Долго катался он по земле в беспамятстве, а когда очнулся и сообразил, что он сделал, стал себя бранить: «И как это я, глупец, узнав тайну, раскрыл ее?! Да и откуда у таких распущенных, вроде меня, появится сдержанность?! Вот и досталась мне в наказание горькая разлука!» Но вдруг остановился он и подумал: «Не время сейчас предаваться горестному унынию, а нужно обрести твердость и поискать, нельзя ли это проклятие пресечь». Решив так, хитрец пораскинул умом да и отправился под видом подвижника, накинув шкуру антилопы на плечи, в руку взяв четки, а волосы уложив в косу, в город Нагпур. Добравшись туда, закопал он в лесу, за городской стеной, в четырех местах, соответствующих четырем странам света, четыре кувшина, в которые спрятал украшения Калавати, а пятый, в котором были украшения из золота, бриллиантов, сапфиров, рубинов и жемчугов, этих великих пяти драгоценностей, закопал в самом городе на рынке прямо перед храмом. Сделав все это, выстроил Тхинтхакарала на берегу реки себе шалашик и стал изображать, будто он подвижник: сидел, перебирая четки, погруженный в размышления, да бормотал молитвы, совершал трижды в день омовение, ел только то, что в милостыню подавали, обмывая пищу на камне, и обрел он таким образом славу великого святого.
Со временем достигла его слава царских ушей, но сколько царь ни посылал ему приглашений, он не приходил. И наконец пришел сам царь к Тхинтхакарале, и долго у него оставался, и целый вечер говорил с ним, пока не донесся издалека вой шакалихи. Услышав это, ухмыльнулся мнимый подвижник, и спросил царь: «Что там?» — «Да ничего», — отвечал Тхинтхакарала, но царь настойчиво расспрашивал, и тогда обманщик сказал: «В лесу, к востоку от города, закопан под ратановым деревом кувшин, наполненный драгоценными украшениями, — возьми его!» — вот о чем, государь, поведала мне шакалиха. Умею я понимать звериные крики». И тогда отвел он царя, снедаемого любопытством, на то место, раскопал землю и отдал ему кувшин. Заполучив украшения, царь уверовал в истинность слов Тхинтхакаралы, и счел его подлинным и безупречным подвижником, и проводил в хижину, и несколько раз сам омыл ему ноги, а потом отправился вместе с министрами к себе во дворец, восхваляя мнимые добродетели этого искуснейшего из лицемеров.
И вслед за тем перешли к царю один за другим и прочие три кувшина с драгоценностями, закопанные соответственно по странам света, а плут каждый раз притворялся, будто о них поведали ему лесные звери, и тогда царь, и горожане, и министры, и все царские жены с их служанками уверовали в него и стали безмерно ему преданны.
Однажды повел его царь посмотреть храм, и там лжеподвижник, услыхав карканье вороны, доносившееся со стороны рынка, сказал царю: «Слышал ты сейчас вороний крик? Она сказала: «На базаре перед храмом лежит зарытый в земле кувшин, полный драгоценностей. Почему бы тебе не взять и его?» Что ж, иди и возьми его!» И с такими словами отвел он Нарасимху на то место и отдал царю и этот кувшин. И тогда от великой радости царь, сам держа Тхинтхакаралу за руку, ввел его внутрь храма, и тогда подвижник постучал по колонне с салабханджикой, в которую воплотилась Калавати, и она хоть и окаменела в этом облике, но при виде мужа расплакалась.
Узрел раджа вместе со всей своей свитой это неожиданное горе, и огорчился, и удивился, и стал выспрашивать мнимого мудреца, что, мол, такое означает, а этот проныра, словно бы огорченный и смущенный, сказал: «Ступай, государь, к себе во дворец, там я все тебе объясню», — и когда вернулись они во дворец, то стал вот что ему говорить: «В дурном месте и в недобрый час построил ты этот храм, и на третий день после сегодняшнего постигнет тебя великая беда, и потому, увидав тебя, и расплакалась каменная статуя. Если желаешь ты себе блага, государь, то сегодня же, без промедления, сровняй этот храм с землей, и на добром месте и в добрый час построй новый храм, и пусть не будет никаких дурных примет, а лишь благо и тебе, государь, и твоей державе». Перепугался Нарасимха от таких слов и со страху
Сделав свое дело, сбросил Тхинтхакарала обличье подвижника и направился в Удджайини, а Калавати, избавившаяся от проклятия и радостная, встретилась с ним на дороге и в тот же день явилась к Индре. Очень был удивлен царь Богов, но, когда рассказала она ему об обмане, к которому прибег ее муж, рассмеялся и, видно, был доволен всем происшедшим.
Обратился к Индре стоявший рядом Брихаспати: «Всегда искусны в обманах игроки. Вот, к примеру, жил в каком-то городе в прошлую кальпу игрок, великий мастер игры в кости, которого звали Куттиникапата, что означало «Перехитривший Сводню». Когда он помер и предстал перед Дхармараджей, тот ему назначил: «За свои прегрешения ты, игрок, целую кальпу проведешь в аду, но случилось тебе однажды подать золотой человеку, познавшему Брахму, и за такую щедрость станешь ты на один день самим Индрой. Так скажи, чего ты хочешь сначала — пробыть в аду или стать Индрой?» Выслушал Йаму игрок и сказал: «Сначала стать Индрой». И тогда послал его Бог смерти на небо, и Боги, сместив на один день Индру, помазали вместо него Куттиникапату. А он, получив в свои руки такую власть над Богами, тотчас же собрал к себе игроков и шлюх и повелел Богам: «Немедля отнесите нас на все места святых купаний, какие только есть на земле, на небе и на семи материках, и сегодня же вселитесь во всех царей, чтобы поднесли они нам щедрые дары». Получив это повеление, Боги сделали так, как он велел, и были смыты с него все грехи, и остался он Индрой навечно, и были истреблены грехи и у его приятелей-игроков, и у шлюх, которых он взял на небо, а потому и они по его милости достигли бессмертия.
На другой день Читрагупта, прознав, что игрок навечно утвердился на небе в качестве Индры, доложил об этом Дхармарадже, и тот, узнав, как достиг Куттиникапата добродетельной жизни, только подивился и промолвил: «Ну и надул же нас этот плут!» Уж таковы игроки, Метатель ваджры!
И когда такими словами закончил наставник Богов Брихаспати свой рассказ, Индра послал Калавати, чтобы она привела на небо Тхинтхакаралу, и, довольный его умом и стойкостью, царь Богов преподнес ему дорогие подарки, отдал Калавати и оставил при себе. С тех пор находчивый игрок благодаря милости Шивы счастливо зажил вместе с Калавати на небе, словно Бог.
Вот так игроки пользуются и энергией своей, и к обману прибегают. Что же тут странного, Агнишикха, что Дакинейа обманом сбросил тебя в колодец? Выбирайся-ка ты отсюда, а вслед за тобой и мы, твои друзья, из этой ямы выберемся». И когда сказали мне так оба брахмаракшаса, выбрался я из колодца и поплелся, измученный голодом, к городу. И тут увидел я на дороге странника-брахмана и с мыслью: «Вот я сейчас схвачу его!» — погнался за ним, чтобы сожрать, но с рыданиями воззвал он к царю Викрамадитйе. Услыхав этот плач, появился передо мной царь, подобный огненному зареву, и с криком: «Не смей, грешник, убивать брахмана!» — воспрепятствовал мне совершить черное злодейство и, начертав на земле человека, отрубил ему мечом голову, и хотя на мою шею никакой удар не пал, рекой хлынула кровь из нее в том же месте. И тогда, отпустив брахмана, приник я к его коленям, и он сохранил мне жизнь.
Такова мощь богоравного царя Викрамадитйи. Это по его велению убил я злодея капалику, так что отдай мне его труп, Йамашикха, ибо это моя добыча». Но, несмотря на все сказанное Агнишикхой, заносчивый Йамашикха продолжал тащить труп к себе. И тогда явился туда Викрамадитйа и, начертав на земле человека, отсек ему мечом руку, и тотчас же упала у Йамашикхи та самая рука, которой тянул он мертвеца, и он в страхе убежал, а Агнишикха немедля сожрал труп капалики. Я же видела все это, находясь под защитой могущественного царя». В таких словах описывала супруга йакши Маданаманджари твое, государь, могущество, а потом сказала мне: «Заговорил со мной, Анангадева, царь Викрамадитйа и посоветовал: «Освобождена ты теперь, жена йакши, от заклинаний капалики, так что ступай домой к мужу». Тогда я, поклонившись ему, поспешила к мужу, думая при этом, чем же отблагодарить государя за его помощь. Вот так твой повелитель, о Анангадева, вернул мне жизнь, честь и мужа. Ты передай ему все, что я тебе рассказала, и он это подтвердит.
Стало мне сегодня ведомо, что послана к твоему государю царем Симхалы его дочь-красавица, покоряющая все три мира, избравшая Викрамадитйу себе в мужья, но что многие переполненные завистью государи возжелали ее похитить, убив Викрамашакти и всех вассальных государей, — поспеши к Викрамашакти и передай ему это известие, чтобы был он наготове отразить их нападение. Я же предприму усилия, чтобы одолел Викрамадитйа своих врагов и одержал победу. Вот ради этого-то и залучила я благодаря моей волшебной силе тебя, чтобы мог ты сам все передать и самому повелителю, и подвластным ему государям. Я же пошлю ему подарок, который лишь в малой степени отплатит за то благо, которое он мне сделал».