Океан. Выпуск десятый
Шрифт:
Извинившись перед Крокенсом, он оставил его слушать Шаляпина, а сам поднялся в ходовую рубку. Пока глаза привыкли к темноте, Тулаев не сразу увидел, что Бриль протягивает ему радиотелефонную трубку.
— Английский спасатель «Ллойдскраб». Требует капитана «Атлантика».
— Не успели прийти, уже командуют, — возмутился Тулаев. — Позвоните Крокенсу в мою каюту.
Он принял от Бриля трубку, но с подачей голоса не спешил. Отыскал глазами ходовые огни спасателя. По их яркости определил, что до судна мили две, не больше.
—
— У аппарата капитан Тулаев. Добрый вечер! Сообщите, пожалуйста, цель вашего прихода.
— Мы пришли предложить свои услуги капитану «Атлантика». Ждем его у аппарата.
— Боюсь, что вы опоздали. Впрочем, это скажет вам сам сэр Антони Бен Крокенс. Он сейчас подойдет.
— Извините, сэр. Я не представился. К вашим услугам капитан Ричард Глори.
— Как поживаете, мистер Глори?
— Спасибо. Очень хорошо. А как вы, сэр…
— Ту-ла-ев… Вот и мистер Крокенс подошел, передаю ему трубку.
Тулаев вышел на крыло мостика, чтобы не стеснять Крокенса в разговоре со спасателем.
После обмена приветствиями мистер Глори заявил, что он прибыл к месту аварии по указанию фирмы «Атлантик». В Амстердаме уверены, что мистер Крокенс, оказавшись в безвыходном положении, вынужден был молчаливо согласиться на помощь со стороны русского судна. Если кабальный контракт еще не подписан, то капитан Крокенс может использовать право выбора спасателя, независимо от того, что «Ллойдскраб» только прибыл в пункт бедствия.
Капитан Крокенс сказал в ответ, что мистер Глори стал жертвой дезинформации. Экипаж советского танкера ликвидировал на «Атлантике» пожар, избавил его от угрозы затопления. Тем не менее речи о кабальном договоре не было. Подписан открытый спасательный контракт без определения суммы вознаграждения.
Мистер Глори высказал опасение, что «Воронеж» не справится с буксировкой «Атлантика», и, пока не поздно, предложил доверить аварийное судно ему. Надвигается шторм.
Крокенс поискал глазами Тулаева и, не найдя его в рубке, твердо сказал:
— Я подписал договор о спасении с капитаном Тулаевым. Он мой единственный спасатель. Вопрос буксировки вы можете решить только с ним.
— Вас понял, — ответил Глори. — Смею вас заверить, у меня больше терпения, чем у вашей фирмы…
До появления луны ночь была мертвенно-черная и душная. Тулаеву не спалось. Как бельмо на глазу маячили огни «Ллойдскраба». Иван Карпович вновь и вновь возвращался мысленно к своим расчетам по буксировке. Для нормальной погоды все абсолютно верно. «Может, успеем до шторма завести буксир? Как жаль, что отпустил «Хмельно».
Он встретил рассвет на мостике. Из океана быстро выплыло оранжевое ядро. Для кремлевской царь-пушки в самый раз! В тропиках никаких алых красок зари. Желто-лимонная полоса — и все. А над ней — подозрительное нагромождение кучевых облаков.
Тулаев приказал старпому поднять палубную команду и начать заводку буксира на «Атлантик». На счету каждый тихий час. Надо закончить авральные работы до первого шквала, который неизбежно прилетит с облаков, уплотнившихся в грозовую тучу. За ней, как за черной мантией фокусника, уже поигрывали молнии. Но грома не слышно. Далеко.
На корме «Воронежа» и на баке «Атлантика» суетились моряки. До мостика долетали властные команды Максакова, назначенного временным капитаном «Атлантика» с экипажем в четыре человека. Сам «капитан» управлялся с концами за троих. Ребята работали так споро, что их не надо было подгонять. Они и сами видели, как звереет юго-восточная часть неба, как космы черных облаков все ниже и ниже спускаются к океану. Стали долетать раскаты грома.
Духота, как в бане. Тулаев почувствовал, как взмокла спина под рубашкой и от жары, и от волнения. Удастся ли «Воронежу» потащить за собой такую громадину? Выдержит ли буксир? Вдруг поднимется такое волнение, что никакой буксир не выдержит? Вот когда нужен штиль!
— Быстрей, ребята! Быстрей! — командовал по спикеру Тулаев, когда первый шквал ветра звонко просвистел в фалах и умчался. — Поднять вельбот на борт!
Не слишком ли быстро надвигается небесная хмарь?
Шквал за шквалом срывался с туч, океан побелел от неисчислимого стада барашков, которое выпустил на его просторы ветер-пастух.
Так! Порядок! Все люди на борту. Но что это?
Тулаев и подошедший к нему Крокенс завороженно следили, как из мглистой сердцевины тучи вытянулся извивающийся отросток. Он подхватывал и крутил вокруг себя ближайшие космы облаков. Взбешенный океан выбросил вверх белопенный столб воды.
— Смерч! — воскликнул Крокенс.
Тулаеву показалось, что волосы на голове зашевелились от переполнившего их электричества. Скальп вроде бы отделился от головы, не мешая ей соображать.
Смерч — не новость. Для всепогодного танкера он не страшен. Всегда можно увернуться от встречи. Но как быть, когда за кормой болтается тяжеловесная обуза? Рубить с таким трудом заведенный буксир? Черта с два!
Трах-тарарах! — громыхнуло над головой. На топе мачты что-то затрещало. Запахло озоном.
Тулаев подтолкнул Крокенса в рубку, вошел туда следом и плотно закрыл дверь. Над обезумевшим в пляске с тучей океаном спикер разнес голос капитана:
— Внимание! К судну приближается смерч. Всем укрыться во внутренние помещения. Выход на палубу запрещен. Задраить двери, люки, горловины, иллюминаторы. Противопожарные и водоотливные средства иметь наготове.
— Надо обтянуть буксир, чтобы он не попал под винт — посоветовал Крокенс.
Тулаев благодарно взглянул на него и приказал дать машиной самый малый ход вперед.