Океан. Выпуск десятый

Коржиков Виталий Титович

— Держать на норд! — скомандовал он рулевому и объяснил свой маневр Крокенсу: — Встречи со смерчем не избежать. Пусть он проскочит над нашим тандемом по кратчайшей прямой.

Воздушный вихрь метров пятьсот в поперечнике, до предела наполненный влагой, яростно налетел на суда и в мгновение оборвал буксирный трос, как жалкую паутинку. Разбросав танкеры в разные стороны, смерч помчался дальше, оставляя за собой странное затишье, которое через несколько минут сменилось сильнейшим шквалом и тропическим

ливнем.

Беспросветная стена воды скрыла из глаз Тулаева не только «Атлантик», но и бак собственного судна. Да что там бак! В пяти метрах ничего не было видно, кроме молний, которые с ужасным грохотом раскалывали небо и падали в океан то справа, то слева от судна.

Голова у капитана невольно вжалась в плечи. Ему вспомнились ржавые останки французского танкера «Ирэн» на входе в порт Донжес. Его убила одна молния, а тут их сотни…

Гроза неистовствовала несколько минут. Затем и она укатилась следом за смерчем на запад, а шторм остался. Четырежды с большим риском для судна Тулаев подводил корму «Воронежа» к носу «Атлантика» и моряки заводили буксир. На безжалостной крутой волне он не выдерживал, рвался.

Люди выдохлись физически, капитан — морально.

— Я сочувствую вам, Джон, — сказал Крокенс, но вы зря упрямитесь.

Тулаев, который в буквальном смысле валился с ног от усталости, от приступов боли в груди, еле-еле сдержался, чтобы не ответить грубостью соболезнующему коллеге. Он приказал старпому связаться по радио с «Ллойдскрабом» и передать ему буксировку «Атлантика».

Поздно вечером в его каюту ворвался взъерошенный и злой Максаков.

— Карпыч, как это называется? — заорал он с порога.

— Уйди, Фадей Фадеевич! Без тебя тошно…

НА РЕЙДЕ САН-ТОМЕ

Бывают редкостные уголки земли, о которых мы ничего не знаем. Помполит Лобов перерыл все закрома справочной литературы, газетных и журнальных вырезок, атласы и ничего не нашел про остров Сан-Томе. Досадно! Такой большой остров, а сведения о нем можно получить лишь из энциклопедии и лоции. Скудно.

Внимательно почитав лоцию, Лобов направил бинокль на город.

Сан-Томе — столица острова с населением чуть больше трех тысяч человек — расположилась на берегах бухты Ана-ди-Шавиш. За пляжем Михаил Петрович рассмотрел набережную, застроенную старинными домами под красными черепичными крышами. Кое-где торчали современные многоэтажные здания. Виднелись массивные памятники.

Красивая бухта Ана-ди-Шавиш! Ничего не скажешь.

И тут Михаил Петрович вспомнил что-то прочитанное раньше про город и бухту, названные именем таинственной аристократки Анны де Савиш.

Лобов видел, как нервничает Тулаев, но помочь ему не мог Упрекать, что отпустили «Хмельно»? Глупо!

Сам одобрял смелое решение капитана. Кто же все-таки спас «Атлантик»! Мы или англичане? Одни таскают каштаны из огня, а другие…

Помполит чертыхнулся вслух, чем привлек внимание вахтенного помощника. Бриль подошел к нему и посмотрел на город.

— Капитан у себя? — спросил его Михаил Петрович.

— У себя. Собирается на совещание.

— Куда-куда?

— На «Ллойдскраб». Представитель фирмы «Атлантика прилетел. Будут ставить точки над «i».

— Слушайте, Альберт Игнатьевич, чему вы радуетесь?

— Я радуюсь? — изумился Бриль.

Лобов не стал распаляться на третьего штурмана, которого недолюбливал, и поспешил вниз, к капитану.

Длинный, сильно похудевший за дни обострившейся болезни, Тулаев сидел за столом и ждал, когда Маша Золина нацепит капитанские погоны на белоснежную рубашку.

— Карпыч, хотите совет? — спросил вошедший помполит и, не дожидаясь ответа, выпалил: — Пошлите вы их!.. Оно вам надо, чтобы они вас угробили!

— Не угробят, Петрович, — слабо улыбнулся капитан.

— Хотите, я пойду? Или старпома пошлите.

— Может, меня? — бойко стрельнула глазами Маша. — Я бы им портреты поцарапала.

— Эх, сразу видно, Маша, что вы не герцогиня, — пошутил Михаил Петрович.

— Может, я в душе герцогиня! — отпарировала буфетчица.

— У старпома с английским языком не блеск, — задумчиво проговорил Тулаев. — Боюсь, обведут они его вокруг пальца. И дипломат из него никудышный. Бахнет что-нибудь по-русски.

— Не бахнет. Пора ему привыкать. Ведь спит и во сне видит капитанские погоны на плечах, — возразил Лобов. — Вам же доктор запретил покидать каюту, а вы…

— Что делать, Петрович. Надо. — Капитан надел рубашку, поблагодарил Золину и встал. — На экваторе Нептун в который раз меня Кальмаром окрестил. Могу только вперед. Заднего хода не имею.

— Ну, завалитесь там и только погубите дело, — не сдавался Лобов.

Капитан не послушался помполита, а зря. Тот как в воду глядел. Накаркал! Заседание не успели начать, как Тулаеву стало плохо. Доктор привез его назад, на судно, в обморочном состоянии. Едва Иван Карпович очнулся, вызвал старпома и послал его на «Ллойдскраб».

— Николаич, держи хвост пистолетом, — напутствовал старпома первый помощник.

— Меня им не свалить, — ответил Десятник.

Семен Николаевич прибыл на «Ллойдскраб» к обеду. Его встретил невозмутимый, как меловые скалы Дувра, капитан Ричард Глори. Он привел гостя в кают-компанию, представил Полю Швейцеру — агенту фирмы «Атлантик», низкорослому человеку в больших роговых очках, — а также собравшимся к обеденному столу офицерам и указал на место рядом с собой.