Океан. Выпуск одиннадцатый
Шрифт:
В проеме двери показался сержант — посланец от капитана, командира роты, занимавшей оборону неподалеку от блиндажа.
— Давай докладывай. Только тихо, тихо. — Лейтенант встал, постанывая и держась за стойки, подошел к столу.
— Велено лично, прямо им, майору, — начал боец.
— Говори мне. Не буди человека. Двое суток глаз не смыкал. Да и меня малярия треплет, сил нет, зуб на зуб не попадает.
— Капитан сказали, что у фрицев ералаш какой-то происходит.
— Что еще за ералаш?
—
— Ну а все-таки? — Майор неожиданно поднял голову. — К атаке готовятся, что ли?
— Кто знает? Суетятся. Стреляют, а в кого — не ясно. Навроде промеж собой.
— То есть как это промеж собой?
— Неизвестно. Больше ничего передавать не приказывали. Доложи, мол, и точка.
— Хорошо. Сейчас сам приду. Как там дождь-то — перестал или льет?
— Кончился, товарищ майор. Кое-где звезды высвечиваются. К утру, должно, распогодится. Можно идти?
— Ступай.
Сержант скрылся за плащ-палаткой.
— Пойдем и мы, лейтенант, на месте-то оно виднее. — Майор встал, набросил на плечи шинель и направился к двери. — Автомат захвати и гранат пару. Посмотрим, что там за ералаш.
— Слушаюсь. — Лейтенант взял оружие и, слегка покачиваясь, пошел за комбатом.
Их сразу же окутала густая темнота. Только справа, метрах в пятидесяти, частыми белыми черточками проступали во мраке стволы березок и слева, за линией окопов, изредка вспыхивали малиновые зарницы и доносился шум вялой, будто затеянной нехотя перестрелки. Дождь перестал, но воздух до предела был насыщен влагой. Прямо за порогом разлились огромные лужи.
Узким ходом сообщения, затянутым сверху маскировочными сетями, скользя по чавкающей под ногами вязкой глине, офицеры добрались до командного пункта роты, расположенного у самой опушки небольшой рощицы.
— Привет, капитан! Что, зашевелились там? — Майор подошел к прильнувшему к стереотрубе командиру роты. — Обычно ночью в последнее время они активности не проявляли.
— Черт знает, извините. Все было тихо, лишь ракеты пускали для порядка, как водится. Потом стрельба началась. Получается, как бы между собой перегрызлись, друг друга колотят. Пули к нам не залетают. Создается впечатление — до нас им вообще дела нет. Во, слышите? Темень еще эта проклятая… Когда нужно, так ее нет. А сейчас…
Он не успел договорить, как за немецкими окопами взметнулся к небу огромный кроваво-красный сполох. Через секунду дрогнула под ногами земля, так что со стен траншеи покатились комья глины.
— Здорово! — восхитился комбат. — Наверное, склад с боеприпасами рвануло. Света тебе не хватало — получай.
— А что свет? Все равно ничего не видать. Важно понять, что же они затеяли. Отвлекают внимание, может, специально, чтобы разведку пропустить? — предположил капитан.
— От них сейчас всего можно ждать — обложены со всех сторон, как медведь в берлоге. Прижали их к морю. Одна мысль осталась — как бы морем смыться, шкуру свою дырявую унести. Да напакостить напоследок побольше, — отрывисто сказал майор.
Внезапно стрельба усилилась. Подряд ухнуло несколько взрывов гранат. Словно горох по железной крыше, рассыпались очереди, небо прочертили разноцветные трассы, и на фоне разгорающегося пожара в глубине гитлеровской обороны на ничейную землю прямо перед окопами выскочили какие-то фигурки.
— Так и есть — разведка боем. — Капитан снял трубку телефона. — Восьмерка? Я — третий, приготовиться к контратаке. Товарищ майор, как подойдут к первому ориентиру, разрешите открыть огонь из минометов? А?
Опять с немецкой стороны взвился целый букет белых ракет. Ровное поле перед нашей обороной осветилось мертвым голубоватым светом. Длинные тени от бегущих преломлялись на взрытой и перепаханной снарядами и гусеницами танков земле. Снова с шипением взмыли ракеты, и в их свете отчетливо обозначились люди.
— Во весь рост жмут, гады, даже не пригибаются. Пьяные они, что ли? — Комроты потянулся к телефонной трубке. — Сейчас мы их встретим, живо отрезвеют.
— Подожди, не торопись. — Майор придержал капитана за плечо. — Здесь что-то не то. Если бы это была разведка, не стали бы они освещать нам цель.
— Знаем мы эти штучки-дрючки, всяко бывало. — Капитан опять потянулся к трубке.
— Отставить! Прислушайся. Слышишь? Кричат.
Сквозь шум боя со стороны противника доносились отдельные возгласы: «Не стреляйте, свои… Идем на прорыв… Не стреляйте…»
— Слышишь? По-русски кричат.
— А может, это перебежчики? — вставил лейтенант. Вчера как раз в этом районе бросали листовки. Вот и идут сдаваться.
— Во, во. И все горланят с рязанским акцентом. Не похоже на переход. Нет.
— А если власовцы?
— Вряд ли. Да и не было их на этом участке фронта.
— Скомандуй-ка, капитан. Быть готовыми, но не стрелять. Наблюдение усилить. А минометы пусть отрежут эту группу от немцев.
Капитан передал приказ комбата. Почти тотчас в воздухе засвистели мины — и на окопы врага обрушился огонь.
— Прикажи саперам открыть проход в заграждении. Через бруствер перелезли несколько солдат и поползли выполнять приказ.
Уже было отчетливо видно, как метрах в пятидесяти от КП по равнине, пригибаясь и укрываясь в воронках, бежали несколько черных фигурок.
— Дьявольщина! Да они же в своих палят! — Капитан посмотрел на майора. — Ну точно в своих!
— То-то и оно. А ты говоришь «разведка»! Здесь другое.
— А что именно?
— Подожди, разберемся…