Океан. Выпуск седьмой

Соболев Леонид Сергеевич

Поздно вечером, когда ожидание достигло, предела, в каюту всунулся матрос и голосом конспиратора, как пароль, шепнул:

— Подмена!

Электромеханик выскочил на палубу. По причалу шел «рекламный» мужчина — высокий, затянутый в коричневое кожаное полупальто. В одной руке мерно покачивался роскошный чемодан на «молниях», в другой — портфель-«дипломат». На голове гордо сидела шикарная морская фуражка с огромным золотистым «крабом». Подмена шла неторопливо, как и подобает идти морскому волку и знающему себе цену специалисту.

В

этот момент и совершил Вилков роковую ошибку: он засуетился, поспешил навстречу подмене, сердечно поздоровался и, выхватив у того чемодан, шустро поволок к себе в каюту. Увидев накрытый стол, гость торопливо разделся и сел.

— Может, сначала дела примете? — тактично намекнул ему хозяин.

— Можно, — нехотя согласился тот и представился: — Жора Дымский!

Когда они спустились по крутым трапам в машинное отделение, Дымский, затравленно озираясь, пытался что-то сказать новому знакомому, но тот, охваченный предотпускным угаром, азартно летал от двигателя к двигателю. У главного распределительного щита новичок скис совсем и прошел через электроотделение напряженно-парадным шагом, тревожно косясь на многочисленные кнопки, рубильники и сигнальные лампочки. На приглашение Юрия Сергеевича пройти за щит и посмотреть все изнутри, он категорически отказался.

— Потом, — туманно пообещал Жора.

Выбравшись из машинного отделения, подменный немного успокоился.

— Ток — это сила! — торжественно, как открытие, сообщил он.

— Мудро заметили, — польстил Вилков. — Если это выражение перевести на латынь, то звучать будет еще весомее.

— Я иностранные языки только хорошо слышу, но ни один не понимаю.

— А я читаю, но не перевожу, — поддержал интеллектуальный разговор Юрий Сергеевич.

В каюте Дымский по-хозяйски расположился на диване и любовно посмотрел на бутылку.

— Памир! — ткнув пальцем в этикетку, твердо заявил он.

— Арарат! — разливая коньяк, поправил Вилков.

— Горы! — заключил Жора, тем самым давая понять, что скрытых познаний по географии у него бездна.

Выпив стопку, гость удивительно быстро освоился и разговорился.

— Жестковато мясо, — пропустив вторую стопку, отметил он. — Я готовлю совсем не так. Беру огузок, кострец или оковалок…

В течение часа хозяин каюты с наигранным вниманием слушал лекцию по приготовлению зраз из телятины, чанахи, мяса с айвой, солянки по-грузински. В речи мелькали кухонные премудрости: перец, фритюр, легкий огонь…

Когда Жора кончил говорить, Юрий Сергеевич несколько минут сидел совершенно ошарашенный, а затем поинтересовался:

— Это ваше хобби?

— Что вы, — застенчиво потупился лектор, — я мужик здоровый!..

— Откуда же у вас такая информация?..

— Я учился на повара, а сейчас послан к вам на подмену…

— Вы просто повар?! — растерянно переспросил электромеханик, еще не полностью осознавая случившееся.

— Не-ет! —

хвастливо протянул Дымский. — Повар первого разряда!

— А как же «краб»? — совсем упавшим голосом произнес Вилков и зачем-то пощупал свою голову, словно опасаясь, что этот знак отличия мог неожиданно появиться у него на лбу.

— Ну, крабы можно готовить по-разному, — по-своему поняв вопрос, оживился знаток кухни. — Их можно подать в яично-масляном соусе, а еще лучше — запеченными в молочном соусе…

Дымский налил себе коньяка и, не замечая грозно затихшего хозяина, голосом просветителя, уставшего от постоянной борьбы с невежеством, доверительно продолжал:

— Для этого крабы нарезать кусочками…

…Вахтенный матрос потом убеждал весь экипаж, что новый повар — большой специалист по тройным прыжкам. Он был свидетелем, как тот выскочил от электромеханика, одним рывком пересек коридор, вторым — ухнул вниз по трапу, не задевая ступенек, а третьего вполне хватило на то, чтобы, опережая собственный визг, влететь в первую попавшуюся каюту и забаррикадироваться.

На другой день на судне появился инспектор отдела кадров. Юрий Сергеевич молча протянул ему радиограмму и сумрачно поинтересовался, когда будет подмена.

— Кому? — удивленно поднял тот брови.

— Мне! — с нажимом сказал Вилков.

— Вы посмотрите: за бортом август, в разгаре арктическая навигация, у нас хроническая нехватка людей, в порту еще десятки тысяч тонн неперевезенных грузов, — привычно завелся инспектор, — а вы в отпуск! Постыдились бы, а еще сознательный…

— А как же радиограмма? — надрывался электромеханик.

— Так это Волкову — вашему повару! — радостно объяснил инспектор и назидательно посоветовал: — Надо не торопиться, читать внимательно…

С новым поваром у Вилкова некоторое время были натянутые отношения, и он даже несколько дней демонстративно питался через артелку. Но потом уступил: Дымский и в самом деле оказался редким умельцем в своем деле.

П. Пыталев

«…ВОЛНУЮЩЕ ПОХОЖИЙ ГОЛОС…»

Кому приходилось принимать новичков, тот знает, какое это хлопотное дело. Только вещевые аттестаты проверить — и то сколько выдержки нужно иметь. В который уже раз начинаю:

— Бушлат? Так. Брюки, первый срок? Вижу…

Некогда взгляд от палубы поднять. Но вот называю следующую фамилию и настораживаюсь: матрос успевает встрять:

— У меня все точно, как у Голопупенко.

Взглянул на матроса: лицо у него круглое, глаза с прищуром, а от них лучи конопатинок разбегаются. Такое впечатление, что матрос смеется. Ставлю его по стойке «смирно» — выражение еще смешнее. Видно, от природы оно.

Пытаюсь продолжать ровным голосом:

— Бушлат? Так. Брюки, первый срок…