Оккультисты Лубянки
Шрифт:
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Дайте подробные показания, в чем заключалась шпионская деятельность Барченко.
БОКИЙ: Шпионская деятельность Барченко в основном заключалась в создании разветвленного аппарата шпионажа. Работа эта велась им в двух направлениях — организации шпионской сети на периферии и проникновение в руководящие советские и партийные круги. Последнее делалось с той целью, чтобы овладеть умами руководящих работников и, по примеру масонских организаций в капиталистических странах, в частности, во Франции, направлять деятельность правительства по своему усмотрению. Для насаждения сети на периферии Барченко использовал различные религиозно-мистические секты восточного происхождения. Для этой цели он постоянно предпринимал поездки в различные районы Союза, устанавливал связь с местными сектантскими организациями, встречался с закордонными эмиссарами. В 1926 г., когда он выезжал в Кострому для встречи с представителями нашего ордена Шамбала, который должен был прибыть из-за границы, он был задержан местным отделом ОГПУ. Я, однако, имея в виду интересы ордена, приказал его освободить. Кроме Костромы, как я уже показывал, он выезжал на Алтай, в Крым, Казань, Уфу и Самарскую губернию. Для того чтобы проникать в руководящие круги советских работников, Барченко старался заинтересовать отдельных лиц своими «научными исследованиями», их значением для обороны страны и т. п. Заинтересовав кого-либо научной стороной вопроса, он постепенно переходил к изложению своего учения о Шамбале и, опутав жертву паутиной мистики, использовал ее в целях шпионажа. Таким образом он в свое время обработал меня и проник в ОПТУ. Впоследствии при моем участии был обработан Стомоняков, Москвин, Миронов, Кастрыкин. Удалось ему при моей помощи заинтересовать своим учением бывш. зав. подотдела нацменьшинств ЦК ВКП(б) Диманштейна и инженера Флаксермана, которые по моему приглашению 2 раза присутствовали на занятиях нашего кружка Древняя наука. Не довольствуясь этим, Барченко просил меня свести его с Молотовым и Ворошиловым. Особенно настойчиво он стал добиваться встречи с Ворошиловым в последнее время. Действовал он совместно с Лейсмейер-Шварцем, который в свое время свел Барченко со мной. Лейсмейер специально для этого в начале 1936 г. приезжал из Ленинграда в Москву и носил Ворошилову написанный Барченко по настоянию Лейс-мейера доклад. Ворошилов Лейсмейера, однако, не принял. После этого Лейсмейер уехал в Ленинград и прислал оттуда Барченко небольшую сумму денег (200 руб.), которую Барченко почему-то не принял и отослал обратно.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Какую шпионскую деятельность Вы вели, какие конкретные шпионские задания получали от Барченко Вы лично?
БОКИЙ: Прямых заданий по шпионажу от Барченко я не получал. Моя роль в этом деле выражалась в том, что, будучи увлечен мистикой Барченко, я пренебрегал интересами государства и помогал ему вести шпионскую работу [7], закрывая глаза на характер его деятельности и покрывая ее именем Спецотдела ОГПУ.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Это неверно. При занимаемой вами должности Барченко не мог не стремиться использовать вас в целях шпионажа более активно.
БОКИЙ: Причины сдержанности в этом отношении Барченко непонятны и для меня самого. Теперь, после обнаруженных под руководством наркома внутренних дел Ежова обстоятельств, я думаю, что шпионаж в органах ОГПУ — НКВД шел по другой линии. При самом активном использовании меня я не мог дать тех сведений, которые имели возможность давать другие арестованные лица, в частности Ягода. В связи с этим меня, очевидно, держали в резерве, не желая подвергать напрасно риску провала, сопряженному со всякой активной деятельностью, и довольствуясь тем общим содействием, которое я оказывал Барченко. К этому заключению меня приводит еще и следующее обстоятельство. Последние полтора-два года моя связь с Барченко значительно ослабела. Мы с ним не встречались, и он перестал обращаться ко мне с какими-либо просьбами, и только после произведенных в последнее время арестов он, стараясь восстановить со мной прежнюю связь, вновь обратился ко мне с письмом. Полагаю, что здесь именно имеет место попытка включить меня в активный шпионаж, ввиду провала других линий.
СЛЕДОВАТЕЛЬ: Следствие вам не верит. Стараясь увести следствие от расследования своей шпионской деятельности, вы хотите направить его в другую сторону. Предлагаю вам дать откровенные показания о вашей шпионской работе.
БОКИЙ: К тому, что я уже показал, я больше ничего существенного добавить не могу.
28 мая 1937 г.
Допрашивали: зам. наркома внутренних дел комиссар Госбезопасности 2-го ранга Вельский ст. лейтенант Госбезопасности Али Архив УФСБ по G-Петербургу и Ленобласти. Дело 23 768. Л.60–68.
ПРИМЕЧАНИЯ
1879 — Родился 3 июля в Тифлисе в дворянской семье. 1894–1899 — работал репетитором в Петербурге.
1896 — окончил 1-е реальное училище и 4 курса Петербургского горного института.
1897 — член «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». Январь 1900 — вступил в РСДРП.
1899 — февраль 1902 — работал чертежником на дому. Февраль 1902 — январь 1903 — находился в ссылке, работал на строительстве железной дороги (Иркутск, Красноярск, Ачинск, Байкал) от Министерства путей сообщения.
Январь 1903 — апрель 1905 — гидротехник в Министерстве земледелия.
1904–1916 (с перерывами) — член Петербургского комитета РСДРГ1(б).
1905–1907 — участвует в революции.
Апрель 1905 — июль 1906 — политзаключенный.
Июль 1906 — июль 1907 — продолжил работу гидротехника. Июль 1907 — декабрь 1908 — вновь в тюрьме.
Январь 1909 — март 1916 — гидротехник в Министерстве земледелия.
1915–1916 — член «Большевистской группы 15-го года при ЦК». Март 1916 — декабрь 1916 — политзаключенный.
Декабрь 1916 — апрель 1917 — член Русского бюро ЦК РСДРП(б), руководил отделом по связям с местными организациями. Апрель 1917 — март 1918 — Секретарь ПК РСДРП(б).
Май 1917 — избран в состав исполнительной комиссии ПК РСДПР(б).
Август 1917 — член большевистской фракции Городской думы, где был председателем ревизионной комиссии.
Октябрь 1917 — член Петроградского Военно-революционного комитета (как представитель ПК)
Ноябрь 1917 — член Комитета революционной обороны, позднее Совета обороны г. Петрограда.
1918 — участвовал в оппозиции «левый коммунист» до постановления VII партсьезда, которому безоговорочно подчинился, и голосовал на III съезде Советов за Брестский мир.
Март 1918–31 августа 1918 — работал заместителем председателя Петроградской ЧК.
С 31 августа 1918 (после убийства М. С. Урицкого) — председатель ЧК Петрограда.
27 октября 1918 — представитель ЦК РКП(б) при областном и краевом комитетах РКП(б) Западной области.
29 ноября 1918 — назначен членом Коллегии НКВД РСФСР. Март 1919 — член Турккомиссии ВЦИК и ЦК РКП(б).
Апрель 1919 — начальник Особого отдела Восточного фронта.
1919 — награжден золотыми часами от Реввоенсовета Восточного фронта за беспощадную борьбу с контрреволюцией. Октябрь 1919 — начальник Особого отдела Туркестанского фронта и одновременно член Туркестанской коллегии ВЦИК и СНК РСФСР.
Апрель 1920 — полномочный представитель ВЧК в Туркестане.
С сентября 1920 — лечился от туберкулеза, а затем находился на руководящей работе в Москве в органах ВЧК-ОГПУ-НКВД и Верховном суде.
Январь 1921 — назначен заведующим спецотделением (шифровальным) при Президиуме ВЧК.
Июль 1921 — член Коллегии ВЧК Июль 1922 — член Коллегии ГПУ.
1922 — награжден ВЦИК орденом Красного Знамени. Сентябрь 1923 — член Коллегии ОГПУ, одновременно член Коллегии НКВД РСФСР вплоть до его ликвидации в 1930 г. 1927 — награжден Коллегией ОГПУ боевым оружием (маузером). 1932 — награледен Коллегией ОГПУ «Почетным знаком ОГПУ». Июль 1934 — начальник Специального отдела 1УГБ НКВД СССР.