Оккупация
Шрифт:
Я кивнул. Действительно, это очень наивно думать, что если мы, скажем, отделим Кавказ и построим стену в десять метров высотой, то у нас решится проблема этнических кавказских ОПГ. То же самое и с Украиной. Даже хуже. Украина – независимое государство, и те методы наведения порядка, какие применялись на Кавказе, к Украине неприменимы.
– …закончилось строительство моста в Крым. Железнодорожный переход даст возможность крымской промышленности работать на экспорт через Новороссийск и Тамань. Все понимали, что после того, как мост будет достроен, процессы станут необратимыми, украинцы костьми лягут, чтобы этого не допустить. Вторая проблема – это проблема Украины и России в целом. По результатам реализации Минских соглашений каждая из сторон считает себя проигравшей и готова мстить. Кроваво мстить. В этом найдутся помощники. Но я больше боюсь не бомб в Севастополе… и даже в Москве. Нас уже взрывали…
…
– …Я больше всего боюсь, что все это движение с водкой, с сигаретами, с большими деньгами – все это часть чего-то большего. Майдана, крупного теракта или серии терактов… войны – да чего угодно. Вы только край копнули – и уже два десятка трупов. В Москве и Подмосковье все больше украинцев – донецких, днепровских, киевских, львовских – всяких. Что у них на уме, мы не знаем. Все они держатся вместе, занимаются криминальными делами, у них есть транспорт, они покупают недвижимость. Посмотри, сколько украинцев в такси – они могут перемещаться по городу, узнают его, заодно и деньги зарабатывают. Посмотри, сколько украинцев в строительстве – что им мешает заложить взрывное устройство в конструкцию дома еще на этапе строительства? У нас полным ходом идет формирование нового криминального этнического сообщества – украинского, причем оно может быть опаснее, чем все кавказские. Я хочу знать, что происходит и когда в воздухе запахнет новым Бесланом или Эннискилленом. Я хочу заложить в него бомбу еще на этапе формирования. Я хочу, чтобы у меня на Украине был человек, имеющий прямой доступ к информации, и хорошие, заранее подготовленные позиции. Лучше, чем криминал, не придумать. Вот для этого ты мне и нужен…
Я про себя подумал, что я хоть и мало знаю про ИРА, но пару фильмов посмотрел, ради общего развития. С предателями и внедренными агентами разговор был короткий. И мучительный…
– У меня еще одно условие есть.
– Еще?!
– Отдел. И.о. там назначили Лимника. Подхалим и мразь, но его кадры проталкивают. Пацаны собираются уходить.
– Кого видишь?
– Барыбина.
– Почему?
– Неплохой опер, неформальный лидер в коллективе. При нем отдел точно не развалится.
Барыбин кивнул.
– Решим. Теперь давай вернемся к твоему внедрению…
Говорят, что в Древней Греции смертная казнь была не высшей мерой наказания. Высшей мерой было изгнание. Когда человек изгонялся из полиса, государства граждан, лишался гражданских прав и становился изгоем. Это было все равно что смерть, только отложенная. Первая ступенька на пути в ад.
Сейчас это выглядит смешно… ну подумаешь, из города выгнали. Люди перестали нуждаться друг в друге, изгнание перестало быть мерой наказания. Изгоняемый может встать и сказать: да пошел ты на х…! Да пошли вы все туда же! И уйти. Мир большой, приткнуться есть где. Так и катимся мы по жизни – шарами. Большими, железными шарами, и горе тому, кто попадет нам на пути.
А у нас – весна…
На Украине весна немного не такая, как в России, – здесь и зим-то почти нет. Уже в феврале, редко в марте стремительно буреет и тает снег, чернеет земля, освобождается от остатков льда Днепр. И солнышко пытается отогреть не только землю, но и закованные в ледяную броню души.
Такие, как моя…
Административную границу удалось проскочить быстро – там надо ночью ехать, а то полдня простоишь, – и к утру я уже был на государственной. Границы России и Украины. России и Донецкой АТО, административно-территориальной области, так называется новое автономное образование в составе Украины. Здесь своя полиция, местные налоги, местные силы самообороны, не действует закон о языке – впрочем, он нигде толком не действует, кроме Львова. Так бесславно и бесстыдно закончилась эта война, хотя… наверное, дурной мир все же лучше доброй ссоры. Наверное…
На границе мне надо встретить конвой с Ростова. Там… ну неважно, что там. По ходу поймете…
Кто я сейчас? В японской философии было понятие «ронин» – самурай, потерявший своего господина. В Японии было высшей формой бесчестия, когда ты жив, а твой господин мертв, никакой другой господин не захочет, чтобы ты был его слугой. Так и скитались ронины остаток жизни по островам, подрабатывая кто чем – кто воровством, кто и заказными убийствами.
Но для меня и таких, как я, слово «ронин» – излишне… возвышенное, что ли. Есть в нем какая-то патетика… а в том, кто мы есть, патетики нет никакой. Мы сволочи – вот самое точное определение. Кто-то бежит от правосудия. Кто-то тупо зашибает бабло. Кто-то тупо не может жить иначе. Вот это – мы…
Донецк встречал вымытыми улицами и тротуарами, ментами на каждом шагу (мент – одна из самых популярных тут профессий), светящимися в ночи вывесками обменников и увеселительных заведений. Все пришло на круги своя. Пес вернулся к своей блевотине. Тыл победил фронт. И уже сейчас, всего через пять лет после того, как тут сражались и умирали, война кажется дурным сном… миражом, наваждением. Хотя те, кто тогда сражался и умирал – и кто теперь стал никому не нужен, что с той стороны, что с этой, – дурным сном называют мир. Этот мир.
Парадокс – но именно такой Донецк, Донецк незамиренный, Донецк неукраинский – нужен киевским властям. Разделяй и властвуй – не мы придумали. Любая власть твердо стоит лишь на двух ногах, двух опорах. И вторая нога – как раз Донецк. Не будет Донецка – и откуда же брать титушек, и на кого же сваливать скотское существование и разворованную под ноль страну?
Милицейский «Приус» вывернул из темноты, засветился огнями, как рождественская елка. Я притормозил у тротуара, вылез из машины. Навстречу мне из «Приуса» выбрался сухой как палка, с красивой проседью в волосах человек лет сорока. Новенькая военная форма без знаков различия, автомат через плечо…
– Саня…
– Татарин…
Это – еще те времена. Когда не было мира, а была война, но можно было дышать, не задыхаясь. Татарин был у Ходаковского, то есть – человек Ахметова. Сейчас Ахметов так и не вернулся на Донбасс, и Ходак…
Ну, в общем, сами потом поймете.
– Как сам…
– Живем, хлеб жуем. Ты?
– Норм…
Недавно появилась новая тема… прибыльная. Обратная тяга называется. Хамадей, Луга-Нова… там все-таки свои темы и слишком много нюансов и лишних звеньев в цепочке. Ну сами подумайте – если брать спиртягу, то сначала надо завезти на Луганск бутылку и акцизки, то есть проплатить на административной границе. Спирт – тоже надо завезти, тоже проплатить. Ну и… вы представляете, сколько около каждого завода вьется всякой мрази? И каждая хочет свой хоть маленький, но кусок.