Оккупация
Шрифт:
— Только мне почудился запах провокации? — поморщился один из пожилых офицеров. — Этот свартальв пытается стравить нас с аквилонской империей…
— Три замечания. Во-первых, слово «стравить» некорректно описывает ситуацию, где аквилонские танки уже находятся на кортанской земле, это уже произошедшее вторжение. Во-вторых, аквилонцам не обязательно знать, что в свартальвовских танках будут сидеть кортанские танкисты. И в-третьих, если вы не готовы убивать аквилонцев ради своей независимости — я сделал ставку явно не на ту сторону.
Генерал Дюранг скрестил руки на груди и взялся за гладко выбритый подбородок.
— Два вопроса. Первый — где мы возьмем сорок восемь танков. Второй — сорок восемь танков могут разбить
— Наши танки сейчас находятся возле нефтеперерабатывающего завода, и…
— И как ваши танки станут нашими?
— Я сказал — «наши», это значит наши. Наши. Наши с вами, понимаете? Другой вопрос, что их теперешние экипажи этого пока не знают. Должен признать, что сахар — в высшей мере замечательный продукт. Будучи насыпан в бензобак, он быстро выводит двигатель из строя. Потому, когда освобождение Кортании перейдет в активную фазу, танкисты внезапно обнаружат, что их танки не заводятся, и им останется только спасаться бегством от наступающих войск. В итоге мы получаем сто двадцать танков, на складах — сорок восемь запасных двигателей. Таким образом, мы возвращаем в строй сорок восемь танков. Затем громим танковый корпус аквилонцев, тем временем ремонтируя и чистя двигатели остальных. При попытке ввести больше войск мы ставим аквилонцев перед фактом, что готовы защищать свою независимость и от них в том числе, и имеем чем это сделать. Конечно, Аквилонию не удастся долго сдерживать ста двадцатью танками, даже самыми лучшими в мире, но вторжение в тот момент, когда мы уже вернули себе независимость, автоматически превращает их в оккупантов и врагов, и вариант, при котором население будет их приветствовать, как в Мааженте, уже не сработает. А необходимость вести против нас полномасштабную войну чревата тяжелым внутренним кризисом, аквилонские дворяне не поймут смысла нападения на человеческое государство, особенно с тяжелыми потерями и ухудшением имиджа страны на международной арене. Суть в том, чтобы сделать все быстро и поставить аквилонцев перед фактом, что они тут больше не нужны. Однако факторов слишком много, и я не уверен, что все получится сделать настолько быстро, чтобы обойтись без разгрома танкового корпуса Аквилонии.
— Прошу прощения, — раздался голос кого-то из младших офицеров, — но танков у завода базируется больше двух с половиной сотен…
— Их там сто двадцать.
— Но моя разведка доложила, что их точно больше двухсот пятидесяти, и движения пока нет.
— Их там сто двадцать, — отчеканил Альтинг. — На будущее, офицер, спор со мной — всегда ошибка. Только что вы показали всем полную некомпетентность ваших разведчиков, которые не сумели понять, что большая часть танков под нефтяным заводом — надувные. Впрочем, для меня давно не секрет, что разведка Кортании нуждается в реорганизации.
Альтинг, видимо, всерьез настроен карабкаться на самый верх штабной лестницы, сбрасывая оттуда всех, кто поставит под сомнение его способности. А поскольку военным зачастую присуща жесткая практичность, его затея вполне может удаться.
— А кто именно будет насыпать сахар в баки? — спросил я.
Альтинг посмотрел на меня чуть удивленно:
— От вас-то я не ждал такого вопроса… Я же все вам рассказал еще когда мы с линкора уходили.
— Беда в том, что остальные явно попадут под подозрение после твоего побега, и им будет как минимум очень сложно провернуть…
Тут Альтинг хитро улыбнулся:
— Остальные — это кто?
— Другие ученики. Вейлинд, Рунтинг, Миннас…
Ухмылка Альтинга стала искренней и шире.
— Какие Вейлинд и Рунтинг? Таких нету. Они существовали только по документам и с моим бегством растаяли в воздухе. Испарились. Хитрость в том, что в корпусе, захватившем Кортанию, по документам числится на пять свартальвов больше, чем фактически есть. Потому что пятеро моих помощников имеют по две личины каждый. И теперь «мой» отряд исчезает. Служба безопасности туда-сюда, а их нету. Все остальные на местах, а этих нету. Они снова на своих местах под настоящими именами и званиями, и если служба безопасности раньше не заметила, что пятеро свартальвов ведут двойную жизнь — то теперь уже никак не поймут этого. Само собой, что мое вроде как предательство ставит под подозрение моих подчиненных, таких же единичек, как я, но неужели вы думали, что я этого не учел?
— Хитро, — согласился я, — но могут устроить тотальную проверку всех единичек, их ведь у вас мало.
— Маловероятно, но даже если и устроят — все мои сообщники по документам числятся как двойки без предрасположенностей. Учитель, не ищите изъяна в моих планах: я предусмотрел все на много шагов вперед до того предела, когда возрастающая в геометрической прогрессии вариативность делает дальнейшие события непрогнозируемыми.
— В общем, сложилось такое впечатление, что стоит нам прогнать поскорее оккупантов — и все проблемы позади, — заметил Леопольд, — хотя на самом деле это не так, но к этому все же надо стремиться.
— Естественно, что проблемы на этом не закончатся, — согласился Альтинг, — и самый вероятный вариант в том, что Аквилония все равно захочет ввести войска, но уже для освобождения Тильваны. Тем самым Кортания будет втянута в войну, а отказ впустить аквилонцев и помочь соседям испортит имидж Кортании среди других человеческих стран. Но это проблемы уже политического характера, и тут я советчик так себе. Хотя при должном умении дипломатов можно потребовать у аквилонцев безвозвратную ссуду на закупки вооружения, подав это под соусом «сидите дома, и без вас Тильвану освободим». И тогда уже Аквилония при отказе будет выглядеть некрасиво…
— Потом — будет потом. А пока надо решать первостепенные задачи.
На этом лекция для меня закончилась и пошло само совещание. Судя по всему, до него совещание было проведено с Альтингом, потому что офицеры часто обращались к нему с вопросами типа «Сколько там, вы говорили, артиллерии?». Обсуждались многие вопросы, в которых я был некомпетентен, однако мою оценку ауксилиариев как хорошо тренированных, но недостаточно стойких солдат и слабо подкованных специалистов нашли весьма точной и совпадающей с оценками некоторых других экспертов.
В общем и целом план Альтинга был довольно обнадеживающим, в том числе и потому, что полагался на внутренние диверсии. В частности, как выяснилось, внезапный переход Тантиэль на нашу сторону привел к уменьшению числа специалистов на шифровальном посту, а один из сообщников Альтинга должен провести там диверсию с подменой депеш и внести неразбериху, отправляя войскам не те приказы. И теперь это будет сделать куда проще.
Захват вражеских танков играл во многом ключевую роль: лишившись бронированного кулака, свартальвы с высокой вероятностью должны были начать отступление, из столицы обратно в Тильвану, из Гиаты — на линкор. Сам линкор Альтинг угрозой не считал из-за малого боекомплекта и крайней дороговизны специальных секретных снарядов крупного калибра.
— Каждый стоит лишь немного меньше любого аквилонского танка, хоть и очень эффективен, — объяснил он, — потому линкору изначально отводилась роль мясорубки, которая перемелет танковый корпус Аквилонии, после чего остальные силы вторжения будут вынуждены нести тяжелейшие потери и бежать, бросая технику и имущество. Но применение артиллерии линкора по городу — крайне дорогое и бессмысленное удовольствие.
— А он не уничтожит захваченные танки?
— Танки слишком далеко для стрельбы специальными снарядами, они хороши против скоплений бронетехники, но летят не так далеко. Обычных на линкоре мало, но они хоть и долетят, но на такой дистанции попасть будет проблематично. В худшем случае — потеря нескольких машин.