Окликни меня среди теней
Шрифт:
Пальцы Джанет все так же гладили его волосы, но грудь стала вздыматься чаще.
– О чем?
– Похоже, эти белые снова взялись за меня… Знаешь, Джанет, наверное, тебе и в самом деле опасно выходить за меня замуж. Давай я куда-нибудь перееду.
В ответ Джанет привстала и, обхватив Русова, прижала к груди. У него перехватило дыхание - и от неожиданной силы объятия, и от волнения. Она поцеловала его в ухо, шепнув:
– Глупый! Чтобы я больше такого не слышала. Ты без меня пропадешь. Наверное, и я без тебя тоже. Запомни, дальше мы можем идти только вместе.
Вдруг
– А что сказал доктор?
– Доктор?..
– Русов не сразу вспомнил, что был сегодня в больнице.
– Ах да! Препятствий для брака нет, у нас должны быть здоровые дети.
Он почувствовал, что краснеет.
– Это все?
– Джанет по-прежнему смотрела в окно.
– Ну да.
– Русов не знал, куда деваться от смущения.
– Я не стал смотреть твою медицинскую карту, мне такие порядки не нравятся. Я люблю тебя, и до остального мне нет дела.
Джанет не отрывала взгляд от окна, и Русов не видел ее глаз. На что там было смотреть? Разве что на звезды, появившиеся в разрывах туч. Наконец она вздохнула, потерлась лицом о подушку и снова притянула Русова к себе. Прижала голову к груди и опять стала гладить волосы.
В комнате было очень тихо - Русов слышал, как бьется сердце Джанет. Скоро он почувствовал, что не в силах оторваться от нее и приникал все ближе и ближе. В конце концов Джанет слегка оттолкнула его:
– Пожалуйста, уходи. А то я чувствую, что мы не совладаем с собой и я потеряю невинность еще до свадьбы. Немного можно и потерпеть.
Но до свадьбы было еще далеко. Грегори говорил о весне, а потом под мягким нажимом Джанет согласился на время после Рождества.
В четверг на следующей неделе отмечали День благодарения. Русову была в новинку огромная индейка на праздничном столе. Грегори прочел благодарственную молитву, чего обычно не делал, а потом стал нарезать розовое мясо.
– Учись, Юджин, - говорил он, ловко орудуя ножом.
– Дело непростое, а ты ведь скоро станешь главой семейства. Придется тебе индейку разделывать.
Русов смущенно улыбнулся, а Джанет тихо сказала:
– Да ладно, дядя. Мы от тебя никуда не уедем.
– Это Юджину решать.
– Грегори откинулся на спинку стула, налил Русову и себе золотистого виски.
– От меня больше вреда, чем пользы. Виски вот научил твоего будущего мужа пить.
Русов смешался.
– Я за компанию с вами, - сказал он.
– И за компанию не надо, - благодушно отозвался Грегори.
– Я уже старик, семьи у меня не будет. Вот и ищу утешения в бутылке. Так что давай по последней, Юджин. Было приятно с тобой познакомиться.
Джанет поглядела с сомнением:
– Странный у тебя тон, дядя. Будто прощаешься.
– С чего бы это?
– бодро ответил тот.
– Сегодня праздник. Мы еще потанцуем.
И в самом деле, хотя и медленно, станцевал с Джанет. Потом сидел, выпрямив спину, и смотрел то на пламя в камине, то на самозабвенно танцующих Русова и Джанет. А в окна теплой и ярко освещенной гостиной на них глядела черная ноябрьская ночь.
Наступил декабрь, снова выпал снег и снова растаял. Грегори стал уезжать из дома, машину брал напрокат или у друзей. Он не говорил, куда ездит, только сказал Русову и Джанет не открывать окон в его отсутствие. И еще поменял замок на входной двери - теперь надо было прикладывать ладонь к специальной пластине. Русов понял, что дом находится под неусыпным надзором компьютера.
Пару раз на выходные Грегори брал с собой Джанет. Возвращались поздно, и Джанет выглядела усталой, но в глазах прыгали озорные огоньки. Она наотрез отказалась рассказывать об этих поездках.
В один из таких одиноких вечеров Русов сидел в гостиной с компьютерной панелью в руках, захотелось узнать побольше о Трехликом.
О Рарохе компьютер выдал скудную информацию: существо в виде огненного вихря, хищной птицы или дракона. Образ был общим для славянских племен и являлся, возможно, противоположностью светлого бога Сварога.
Русов перешел к Лилит.
Компьютер показал изображение, уже знакомое по дому Брайана: нагая женщина, едва прикрытая черными волосами, прекрасная и соблазнительная. Информация о ней была противоречива. Согласно одним источникам, она была падшим ангелом: вместе с Люцифером восстала против Бога и после падения превратилась в ночную демоницу, соблазнительницу спящих мужчин. Согласно другим - первой женой Адама, которая не пожелала подчиниться ему и, перейдя на сторону темных сил, стала матерью демонов. Образ Лилит присутствовал в легендах многих народов, хотя она носила разные имена. Приверженцы Трехликого чтили ее как женственный лик Единого и дарительницу запретных любовных наслаждений…
Вдруг раздался гудок, и дисплей погас. Потом загорелся снова, но тускло. Появилась красная надпись: «Попытка взлома защиты. Задействованы все ресурсы компьютера. Не смотрите на экран, ждите голосового сообщения».
Русов положил панель на диван и оглядел гостиную: светло, тихо, уютно. Чья злая воля ломится сюда?.. Он не знал, что делать, но через некоторое время опять раздался гудок и приятный женский голос сказал: «Попытка пресечена. Можете возобновить работу».
Русов вздохнул и, не трогая панель, ушел в свою комнату. Копаться в сведениях о Трехликом расхотелось. Когда Грегори и лукаво улыбающаяся Джанет вернулись, не стал ничего рассказывать: компьютер сам доложит Грегори.
По дороге на работу и обратно Русов несколько раз замечал, что за ними следует неприметный серый автомобиль, и наконец сказал об этом Джанет. Глянув в зеркало заднего вида, та спокойно ответила:
– Это друзья. Не беспокойся.
Тем не менее Русов все чаще испытывал гнетущее предчувствие близящейся беды. Две недели оставалось до Рождества, еще через месяц была назначена свадьба, но даже это не радовало. А тут еще Грегори уехал и не появлялся в течение двух дней.
На третий день его отсутствия на склад пришел трейлер с грузом. Напарник заболел, и Русову пришлось разгружать в одиночку. Он сильно устал, зато отпустили пораньше. Джанет отвезла его домой, а потом вернулась на работу. Русов поднялся в свою комнату и прилег на кровать. Было приятно расправить натруженные руки и ноги.