Окно в Полночь
Шрифт:
— Мне Муза позвать? — уточнила многозначительно.
Он поднял голову и прищурился, но не на ту напал. Я стойко выдержала немигающий змеиный взгляд, попутно уминая блины. Саламандр улыбнулся, и все горящие на столе свечи, включая канделябровые, разом потухли. А незваный гость заискрил, как замкнутая проводка. Напугал, да. Сейчас я, по закону жанра, запищу и попячусь. И обязательно свалюсь с табуретки на пол и ударюсь головой. И, наверно, это будет смешно. Вернее, было бы, если бы.
— Красиво! — оценила я и капнула в чай валерьянки. — Но со свечами романтичнее. И виднее.
Незваный гость раздосадовано крякнул. Ну, извини, дорогой, меня полчаса назад чуть машина не сбила. Сил бояться нет. И желания — тоже. Баюн, учуяв валерьянку, заурчал на всю кухню. К тому же кот не против. А он к кому попало на руки не идет. Я глотнула чая и невольно вспомнила случай с Валиком. Что учуял нехорошего?.. Вредный шантажист — да, но ведь и я не лучше. Мы два сапога пара.
Саламандр, посопев, попытался вернуть свет. Уставился на свечку, не мигая, и что-то зашептал. Я с интересом наблюдала за процессом. Баюн, пользуясь случаем, запрыгнул на стол и рискнул спереть пузырь валерьянки, но получил по попе и обиженно зашипел. Я сгребла его в охапку, наблюдая за Сайелом. А он пыхтел. А свечи все не загорались.
— Колдуй, бабка, колдуй, дед… — подсказала шепотом.
Незваный гость напрягся и глянул на меня укоризненно и обиженно. Засопел и надулся, как мышь на крупу. Совесть неожиданно начала подавать признаки жизни. Я примирительно улыбнулась:
— Ладно-ладно, сейчас найду зажигалку и…
Крайняя свеча на канделябре робко вспыхнула и сразу погасла. Конфуз однако. «Колдун» устало выругался и прикрыл глаза. Баюн фыркнул. Я тоже.
— Странно, нити не нащупываются… — пробормотал саламандр удивленно. — Мне что-то мешает…
— Как плохому танцору? — ляпнула я.
Сайел мудро промолчал, но за него ответил Муз.
— Балда ты, Василиса, и не понимаешь, над чем шутишь, — он прилетел из коридора и сел на стол. — Чем чушь пороть, лучше выпить дай!
Все, мой шизариум — в полном составе. Я ласково улыбнулась Музу:
— Чаю? Кофе? Молока? А больше ничего нет! Но, если хочешь, компот могу сварить!
Муз с горя глотнул валерьянки и сморщился. А я встала, с трудом удерживая извивающегося Баюна, и расстроилась. Крыша слиняла. И сознание «поплыло», раздваиваясь. Сосредотачиваюсь — и реально оцениваю ситуацию, которая кажется такой… обыденной, обычной. Расслабляюсь — и с головой накрывает ощущение нереальности, словно я во сне, словно мультик в 3D смотрю, чтоб его… Кажется, я просто сегодня переутомилась, и мне пора в постель.
— Ага!
Я обернулась у порога. Сайел довольно улыбался одинокому пламени свечи. А вслед за ним вспыхнули и остальные, озаряя кухню теплым золотистым светом. Я передумала идти в постель. Все равно спать не хочется. И время — девятый час.
— Кто отрезал? — Муз, сложив на пузе ручки, смотрел на саламандра.
— Не знаю, — отозвался тот серьезно. — Кто-то на улице огонь собирал. Узнаю — удавлю, — и пододвинул к себе подзабытый комп.
Невольно вспомнился «парень с собакой», и я, крепче обняв кота, подошла к окну. Двор — темный и пустой, лишь серебрятся сугробы в слабом свете фонарей. Я поежилась. Ладно, проехали. Дома безопасно. Точно безопасно. Кожей чувствую. И хватит параноить.
Я отпустила Баюна и молча убрала со стола грязную посуду. Включила плитку, достала мед и взялась варить сбитень. Надо собраться с мыслями, очень надо… Язычки свечей колебались под холодными сквозняками, и по стенам расползались тени. Муз с интересом принюхивался к моему вареву, а Баюн — к упавшему на пол пустому бутыльку. Сайел деловито щелкал мышкой. Тихий, уютный и домашний семейный вечер… Тьфу! Тихо, Вася, только без истерик!.. Очень хотелось глупо захихикать, но я держалась и молчала из последних сил.
Муз на сбитень согласился. Залпом выпил предложенную кружку и припал к кастрюльке. Бледный он еще шибко, и крылышки мелко дрожат. И… я не хочу писать. Это понимание сбило с толку. Как так? Прежде, едва он появлялся, я думала только о писанине, а сейчас вертится рядом, но вдохновения — ноль. Муз перегнулся через край кастрюли и жадно поглощал сбитень. Я помялась, но свои замечания озвучила.
— А в сомнительные заварушки ввязываться не надо, — икнув, буркнул он и вновь нырнул в кастрюлю.
— О чем речь? — отвлекся Сайел.
— Вчера на меня пара придурков наехала, — я пожала плечами, грея ладони о горячую кружку. — Парень и псина. Парень писцом обозвал, — и проницательно посмотрела на своего собеседника: — А светились оба совсем как ты.
Саламандр отвернулся, но поздно. В темных глазах мелькнуло понимание. Он все знает.
— Расскажешь? — спросила спокойно.
— Ты мне не веришь, — привычно заюлил он.
— А ты расскажи так, чтобы я поверила.
— Не вертись, ящур, — хмыкнул Муз из кастрюли. — Бежать-то тебе некуда. Колись. Не то я расколю, — и тихо икнул, тяжело взлетая и с трудом ворочая крыльями. — Что? Я хоть и дохлый, но я летаю! И тебя за хвост оттаскать сил хватит, — и неуклюже опустился на мое плечо. Выглядел он крупным и пузатым, а сел — невесомее перышка.
Сайел посмотрел на него скептично, но, похоже, решил не рисковать. Отодвинул ноут, поерзал на табуретке, покосился на меня.
— Ну-ну!.. — подбодрила я. — Я не кусаюсь! И даже шутить и издеваться не буду, честно-честно! — хотя язык чесался опять ляпнуть по поводу. — И очень постараюсь тебя услышать. Начинай, — и полезла под стол — отбирать у кота бутылек, который Баюн с громким урчанием катал по полу.
— Ладно… — он вздохнул. — Я, как ты понимаешь, из другого мира. И сейчас я… — и запнулся.
— Саламандр? — предположила я из-под стола. Бутылек был с боем отобран, а кот — выдворен из кухни.
— Сущность, — уточнил с моего плеча Муз, держась за косу. — Дух саламандра.
— Я не дух! — обиделся Сайел. — У меня есть подобие физического тела!
— Временного, недолговечного и зависимого от количества собранной силы, — вставил Муз. — Как и у меня.
Я вылезла из-под стола, сдула со лба челку и включила чайник:
— И откуда ты?
— Моего мира уже нет, — ответил Сайел тихо и посмотрел на запотевшее окно. — Миры гибнут, как и все живое. Но благодаря таким, как ты, у нас есть возможность уцелеть и существовать в другом мире.