Окно в Полночь
Шрифт:
— Обещанная страшная месть? — предположил задумчиво.
— А чего еще от меня, бяки-буки, ждать? — огрызнулась. — Конечно, я только гадости делаю… Пусти, раздавишь!
— А как же обещанное удовольствие? — зловеще сощурился.
Вот… не в платье я!.. И вообще не хочу, чтобы… так… Я взъерошилась:
— А цветы? — и по дурной голове до кучи… — А траурный венок из этой гадости изобразишь — с ним на шее и уйдешь! — у меня опять перемкнуло все инстинкты. — Далеко и навсегда! Давай, рискни здоровьем!
Он почему-то заулыбался. Ослабил
— Вась, — Валик себя не посрамил и моих ожиданий не обманул, — теперь ты понимаешь, с кем тебе…
И получил по шее. Душевно, ибо хотелось долго. А желаниям надо давать выход, и мечты непременно должны сбываться, да. Я потерла ладонь, а Валик — затылок. И снова заулыбался довольно, мазохист. Поднял с пола помятый цветочек, вручил торжественно, наклонился ко мне и поцеловал. Я снова вцепилась в него, и пусть только попробует слинять… Но он не возражал. И на пороге кухне мы зависли надолго. Пока не хлопнула дверь подъезда. Дом вздрогнул. Мы — тоже.
— Ждешь кого-то? — Валик враз собрался и напрягся.
— Н-нет… — я растерянно обернулась, посмотрела на пустой коридор и прислушалась. Шагов не слышно…
— А идут к тебе, — он посмотрел на стену кухни так, словно насквозь видел. А может, и впрямь видел. — Встречай гостей.
— Но я…
— Иди-иди, — Валик обнял меня, спиной выталкивая в коридор.
— Я боюсь!
— «Ни сы», Вась! — и в его ладони вспыхнул клубок синих искр.
С минуту ничего не происходило. А потом в дверь тихо… поскреблись.
— Открывай! — скомандовал Валик. — Там нет ничего страшного.
— А это… тебе зачем?
— Шокер? На всякий случай.
В дверь снова поскреблись. Вдумчиво и требовательно. И… заскулили. Тоже требовательно. Я собралась с духом и открыла. На площадке, в полосе света, сидел пес. Крупный и вислоухий. Черный, как ночь, только глаза… желтые. И смотрел на меня, склонив голову набок, так, что… Болезненно остро вспомнился Баюн. И… бабушка.
— Привет, — я присела и попыталась улыбнуться. — Что же ты так долго?..
Пес посмотрел загадочно на меня и неодобрительно — на Валика. Тот поспешно спрятал колдовской огонь за спину и вежливо улыбнулся. Пес, сильно хромая, прошел в коридор. Замерзший, тощий, облезлый, задняя лапа поджата, глаза гноятся, но на квадратной морде — упрямство. Все равно дойду…
— Вась, лезь в Интернет и ищи ветеринарку с круглосуточной работой, — Валик присел рядом и посмотрел на пса. — Помыть — и в больницу.
Гость, вернее — гостья, глянула на него пронзительно, но агрессии не проявила. Только обнюхала быстро и забралась на подставленные руки. У меня отлегло на сердце. Все, точно ничего враждебного…
— Ты же зверье не любишь, — я пошла за ними в ванную.
— Это оно меня не любит — сущность чует. А я не люблю навязываться, — добавил красноречиво.
— Ну, извини!.. — покаялась на всякий случай.
— Ну, не знаю…
— Хватит меня провоцировать! Я все сказала!
— Нет, не все.
— Обойдешься! Чего ты хотел за один цветочек?
Он фыркнул. Пес из ванной — тоже. И у него, вернее — у нее, тоже глаза синеют… Надо собираться на инициацию, коли так. Опять же, саламандры…
— Я — за машиной, — сообщил Валик деловито и быстро сполоснул руки. — Через час буду, и поедем, — и, походя, быстро чмокнул меня в щеку. Привычка, да.
— Запасные ключи — в комоде, — крикнула, включая душ.
Входная дверь закрылась. Я осторожно помыла собаку, завернула в покрывало и, пыхтя, перетащила в гостиную на диван. Тяжелая… Кстати, час — так час. И перекусить успеем, и…
— Я-а-а… ик… тут, — сообщил Муз, закладывая крутой вираж верхом на бутылке. Физиономия — синее некуда, все конечности — мелко трясутся, но голос — решительный.
Еще один неисправимый… И вся творческая нечисть — в полном составе. Я быстро покормила пса, сваяла бутерброды в дорогу и села за комп. Раз сегодня такой день… Сам бог велел закончить все дела именно сегодня. Чтобы не осталось никаких хвостов. А инициация, как я понимаю, штука быстрая.
Файл знакомо мигнул, открываясь. Муз плюхнулся на стол, обнялся с Варюшкиной вышивкой и нахохлился. Я заправила за уши вьющиеся пряди волос, перечитала последние строчки текста и собралась с духом. Опять. В который раз на дню. Написанное никоим образом не касалась недавних событий, разве что… Именно с них все и началось. С того момента, как «герой» позвал, я откликнулась и начала писать, открывая окно в Полночь. И дядя Боря увидел знак инициации, и понеслось… И слава богу, что не в рай.
Муз шевельнул крыльями, и я как наяву увидела светящуюся комнату и «героя», читающего надписи на стенах. Да, и хорошо, что не в рай. Мудрые, конечно, говорят, что все, что ни делается, — все к лучшему… Я грустно улыбнулась. Алька, Валик, Маргарита Степановна, съехавшие крышей деды… Пожалуй, мудрым опять виднее, чем мне. Но да ладно. Пройдет время, и жизнь все расставит по своим местам. А пока… Мои пальцы быстро забегали по клавиатуре, и очертания комнаты расплылись, озаренные изнутри слабым светом, а…
…а сквозь сияние проступила вязь слов. Неровные черные строчки живыми змеями скользили по стенам быстро и беспорядочно. Горизонтальные переплетались с вертикальными, перечеркивались диагональными, и в точках их пересечения вспыхивала тьма. Вспыхивала, выбрасывая слова в пространство, и черные буквы зависали над полом. А на их место уже стремились новые. Легендарная «бегающая» летопись жила своей жизнью и… учила. Выброшенные слова подхватывал человек и вдумчиво вчитывался, хмурился, делал свои выводы и отталкивал слова к стене, получая взамен новые. Прямая спина, светлая коса в семи узлах, лохмотья силового плаща до пола.