Око Бога

Фанетти Сьюзен

Они уже знали, что столица региона находится всего лишь в дне пути на лошадях с обозами. Они знали, что местный городской рынок привлекал покупателей и торговцев сразу из двух соседних владений. Более того, Ольга и другие деревенские жители — их речь она перевела — рассказали, что хозяев этих соседних владений зовут Иван и Тумас. Хотя, конечно же, никто из этих селян не знал, где именно находятся их замки и много ли там войск. Лазутчики должны были разузнать.

— Самое дальнее владение — день пути верхом на северо-запад, — рассказал Вигер. — Голубой флаг с

белым летящим драконом.

Ольга заговорила на родном языке с Яаном, который кивнул и повернулся к Леифу.

— Тумас, — он поднял кулаки и сделал вид, будто дерется. — Он…

Повернувшись к Ольге, Яан заговорил.

— Тумас большую войну здесь, — сказала Ольга Леифу. — Яан говорил, в городе мужчины… держаться подальше.

Она подняла и развела руки. Местные предпочитали не связываться с людьми Тумаса.

— Он воевали с Владимиром? — спросила Бренна.

Яан повернул к ней голову. В Эстландии женщины не занимались тем, чем занимались Астрид и Бренна. Даже спустя несколько недель деревенских все еще шокировали женщины в кольчугах и с оружием в руках, даже больше, чем их шокировал странный глаз Бренны.

Пока Яан на нее пялился, Ольга снова кивнула и заговорила. Яан тоже кивнул и ответил на вопрос Бренны, не отводя взгляда от Леифа.

— Да. Друзья здесь… нет.

— Не вдохновляет, — высказался Вали. — Он хочет это владение себе и наверняка сейчас готовится к нападению.

Сигвальд ответил ему.

— В замке тихо. Там не слышно бряцания оружия — и снаружи уже идет снег. Если они и планируют нападение, то точно только летом.

Леиф погладил бороду.

— А другой? Иван?

— Далеко на юге, — отозвался Сигвальд. — Владение маленькое и бедное. Мы можем напасть и захватить и его тоже. Опасность нам грозит только от Тумаса.

— Пожалуйста, — прервала его Ольга, и все посмотрели на нее.

Может, она и была для них только рабыней, но теперь от Ольги еще и в какой-то мере зависело настроение деревни. Она учила Леифа языку Эстландии, а пока служила настоящим проводником между местными и чужаками. Понимая, как много они ей доверили, уважая ее решение остаться и помогать, Леиф принял решение освободить ее уже через неделю после того, как они прибыли в замок.

Она была единственной выжившей из пленниц лагеря. Колдер распорядился убить остальных перед отъездом. Убили бы и Ольгу, но за нее вступился Леиф.

Все смотрели на нее, а она — на Леифа.

— Вы будете воевать на юге?

Леиф оглядел остальных, покачал головой.

— Нет. Уверен, Сигвальд имел в виду только, что принц Иван для нас — не угроза, а вовсе не нападение. Мы уважаем зиму. Одна из наших задач — укрепить этот замок.

Улыбка Ольги была полна такого облегчения, что Бренне даже стало любопытно.

— Наши планы остаются прежними, — сказал Вали. — Использовать зимнее время, чтобы подготовиться к войне. Мы остаемся настороже, но пока можем позволить себе насладиться миром.

С этими словами он посмотрел на Бренну и улыбнулся.

Он всегда смотрел ей прямо в глаза. Этот взгляд лишал ее покоя, обдавал жаром.

Она не была наивной и знала, что означает этот жар и почему, оставшись одна, она мыслями снова и снова возвращается к нему. Но она не понимала, почему так зациклена на нем. Не понимала, что будет, если она позволит себе окунуться в эти чувства и дать ему то, что он хочет. Почему он этого хотел, она тоже не знала. Почему он хотел ее. Бренна не знала, каково это — когда ее хотят. А когда она чего-то не понимала, она злилась.

Она поднялась и вышла из-за стола. Если они могут насладиться миром, как он сказал, она тоже должна им насладиться. Ей стоит уехать — прочь из холодного каменного замка, прочь от Вали и мыслей, которые она не понимала.

oOo

Впервые она уезжала из замка одна. Пока не решилась ситуация с возможным нападением, люди Леифа решили перемещаться парами. Теперь же у них было необходимое знание. Они были в безопасности. Так что Бренна, наконец, могла позволить себе побыть одной.

С тех пор, как ярл Эйк даровал ей свободу, и она стала его Девой-защитницей, Бренна старалась уезжать из Гетланда на зиму. Люди сбивались поближе друг к другу в эти полные смерти месяцы, и от этого она еще сильнее чувствовала себе изгоем. Так что Бренна проводила зимы в маленькой хижине в лесах, не очень далеко от дома ярла, но достаточно далеко от людской толпы, в которой любой, увидев ее, отворачивался и спешил прочь.

Она никогда не возвращалась в родные края. Гетланд был далеко от Холсгрофа, но она могла бы, если бы захотела, отправиться туда. Вот только она не хотела.

Бренна скучала по дому. Всегда. В ее жизни так и не нашлось места для еще одного дома. До нее дошли известия о том, что отец умер — через год после ее побега. Осталась только мать. Мать, которая хотела сделать ее еще большей отшельницей, чем она стала. Мать, которая так сильно боялась потерять свое дитя, что заставила его сбежать из дома. Стыд и гнев бурлили в Бренне, и домой она не возвращалась.

Сейчас, уезжая прочь от замка, в одиночестве, сосредоточившись только на своих чувствах и пространстве вокруг, Бренна ощутила, как тоска по дому накатывает на нее все сильнее. Этот мир, это бедная деревенька были так похожи на те места, где прошло ее детство. Образы, запахи и звуки были такими знакомыми и любимыми.

Она остановила Фрейю на подъеме и оглядела поля и луга вокруг деревни. Вдохнула запах древесного дыма и аромат готовящегося на огне мяса. Люди впервые имели в домах хорошую еду — и все потому, что налетчики открыли для них склады.

В замке остались припасы — даже больше, чем требовалось отряду Бренны для собственных нужд. Крестьяне ни разу не взяли больше, чем им было нужно. Вели себя скромно, почти застенчиво. Несколько человек потом вернулись, попросив еще. Никому не отказали. Таким образом, они наладили хоть какие-то отношения с местными — и это притом, что те знали, как жестоко расправились налетчики с их собратьями ранее.