Око Силы. Трилогия. 1937 -1938 годы
Шрифт:
– Жидовка, что ли? – откликнулся пятнистый.
– Не, я жидов за километр чую. Кажись, немка!
Капитан, продолжавший рыться в бумагах, неохотно повернул голову:
– Не увлекайтесь! Вы уже однажды поймали шпиона, помните?
– Теперь не ошибусь! – прошипел «малиновый». – А вот сейчас проверим. Держи-ка ее, Павлюк!..
Верзила схватил девушку за плечи, не давая двинуться. Лейтенант затянулся дымом, хмыкнул и рванул ворот платья.
– А вот щас!..
Он еще раз затянулся, аккуратно сбил пепел и начал медленно подносить окурок к шее. Лу закрыла глаза. Только бы не закричать...
...Боль почему-то показалась не такой страшной. Противно пахло горелым мясом, шея онемела, осталась лишь маленькая точка, где пульсировал злой острый огонек...
– Не сдохла? – лейтенант затоптал окурок сапогом. – Как, Павлюк?
– Да живее всех живых! – гоготнул тот. – Они, бабы, как кошки, хоть веслом бей!
– А ну-ка... – лейтенант прикурил следующую папиросу. – Сейчас мы ей фотку испортим!
Девушка попыталась рвануться, но лапищи Павлюка держали крепко. Щеку пронзила боль, горящая папироса уткнулась в кожу...
– Кричи, дрянь, кричи! – хрипел энкаведист. – Щас закричишь, блядь!
Лу молчала. Боль залила голову, в глазах потемнело, но сознание работало четко. Руки, державшие ее, слегка разжались... Она приоткрыла глаза. Покрасневшая от возбуждения рожа сержанта была рядом. Огромная туша наклонилась, из пасти доносилось легкое хрипение...
Удар в пах – так, как учили ее на тренировках. Рывок – и она свободна. Сержант взвыл. Второй удар пришелся по сонной артерии...
– Ах, сволочь!
Павлюк бросился к ней, Люба поднырнула под занесенную руку, попытавшись добежать до двери. Но сзади уже слышалось громкое сопение. Ее ударили в затылок – и доски пола, рванулись навстречу...
– ...Жива, гадина!
Голос донесся откуда-то издалека, и тут же вернулась боль. Лу лежала на полу, рот был полон крови, ныли ребра, правая рука одеревенела.
– Поднимите!
Голос пятнистого... Ее поставили на ноги, кто-то несильно ударил по лицу. Лу открыла глаза.
– Зырит, товарищ капитан!
– Вижу. Наручники!
Вокруг запястий защелкнулись стальные браслеты. Лу с трудом повела головой. Все четверо «малиновых» были тут: трое стояли рядом, а сержант сидел, скорчившись, чуть в стороне. Как видно, удар не прошел даром. Стрешнев лежал на полу.
– Машину вызвали? – поинтересовался капитан.
– Так точно! Майор Ковалев подъедет...
– Хорошо. Тут будет засада. А эту – увозите...
Вавилов потянул девушку за плечо, но пятнистый остановил его.
– Слушай, Баулина, – в голосе «малинового» звенела ненависть. – Ты ударила сотрудника НКВД! Можешь считать, что «вышку» заработала, но учти, спокойно умереть тебе не дадим. Лейтенант тебе, гадине, каждый ноготок плоскогубцами выдерет! Корфа твоего все равно найдем и всех вас вместе живьем в топку сунем. Поняла?
Хотелось ответить, но сил не осталось. Вавилов потащил ее к выходу. «Пропуск, – мелькнуло в голове, – они найдут пропуск! А как же ребята?..» Лестница, уходила из-под ног, каждый шаг давался с болью. Энкаведист торопил:
– Шагай, шпионочка! Зря ты сержанту врезала, плохо помрешь. Он из твоей шкуры абажур сделает!..
Ныли скованные запястья. Люба понимала, что выхода нет. Сейчас ее бросят в машину и увезут куда-то в подвал. Как называются такие машины: «Черный грач»? «Ворон»?
На улице сразу же стало холодно: берет и шарф остались наверху. Заныла изуродованная щека. Вавилов тащил девушку к автомобилю, в котором дремал шофер. «Малиновый» постучал по стеклу.
– Открывай! Шпионку повезем!
Шофер зевнул и с интересом поглядел на девушку.
– Во изукрасили! А девка ничего. Слышь, Вавилов, чего добру пропадать, отъедем в сторонку. Не все ж лейтенанту с такими баловаться!
«Малиновый», открыв дверцу, повернулся к шоферу, собираясь ответить, и тут совсем рядом что-то негромко хлопнуло – как будто открыли бутылку с шампанским. «Малиновый» открыл рот, захрипел и начал сползать на асфальт. Шофер уже вытаскивал револьвер, но шампанское вновь хлопнуло, и он без звука ткнулся лицом в стекло.
– Люба, с вами все в порядке?
Вопрос был задан по-французски. Лу попыталась ответить, но слова застревали в горле. Пришлось ухватиться скованными руками за дверцу, чтобы устоять на ногах.
– Да что с вами?
Сильная рука подхватила девушку. Володя «Синицын» улыбался, пряча за пояс пистолет с глушителем. Лу попыталась повернуться, и тут он увидел ее лицо.
– О господи! Какие звери...
Он помог Любе опуститься на сиденье, быстрым движением выкинул труп шофера из машины, ткнул ногою тело Вавилова.
– Что им было надо?
– Они... они искали Корфа, – выдохнула Лу. – Вячеслав Константинович еще там. Они вызвали вторую машину...
Володя задумался.
– Идти можете?
– Руки... – девушка кивнула на наручники.
– Ах да! Поднимите их вверх. Выше, пожалуйста... Не двигайтесь!
Хлопок, легкий удар – и руки вновь стали свободны. Пуля разбила сталь. Володя поглядел наверх. Девушка поняла.
– Дайте мне револьвер. Там их только трое...
– Стрелять умеете? – по загорелому лицу «Синицына» пробежала усмешка.
– Не волнуйтесь, не промахнусь.
Они говорили по-французски. Володя покачал головой:
– На чем вас раскрыли, на больнице? Я тоже проверил. Грешным делом подозревал, особенно когда увидел ваш шприц... Значит, говорите, меня искали?
– Если вы Корф...
– Владимир Михайлович, – последовал короткий вежливый поклон. – К вашим услугам, Люба...
– Бенкендорф.
«Синицын», он же Корф, подмигнул:
– С такой фамилией – и в Красной Столице? Ну что, Люба, пошли выручать Славку?