Око смерти
Шрифт:
— Что это такое?
— Это тот механизм, с пушкой, которые вы видели в день вашего прилёта к нам. Он достаточно силён для того, чтобы поднять с земли ваш корабль. Дита встала, поднялась и Ирина.
— Могу ли я уважаемых гостей попросить об ответной любезности? — елей прямо-таки сочился из уст Верховного Служителя.
— Разумеется! — ответила Дита, не вернувшись, однако, в кресло. Она тем самым как бы показывала, что не расположена к продолжению беседы. И если и выслушает просьбу, то только — одну.
— Все мои подданные, и я — в том числе — восхищены,
— Хорошо! Я отдам соответствующее распоряжение. У вас есть служба раннего обнаружения о нападении противника и оповещения?
— Разумеется. Но она разрушена северянами. Нужно время, чтобы её восстановить.
— Прекрасно! Мы будем очень рады, если после того, как она будет восстановлена, вы будете иногда делиться с нами информацией о приближающихся к городу самолётах. Монарх посветлел лицом. Его гостья фактически признала, что у них нет системы, которая могла бы предупредить пришельцев о внезапном нападении северян. Эта информация, в принципе, отвечала на вопрос: почему инопланетники не смогли обнаружить и сбить ракету, повредившую их судно, на подлёте к столице, хотя скорость таких аппаратов, как известно, не выше той, какую могут развить пилотируемые летательные аппараты северян.
«Теперь мы повязаны одной верёвочкой»! — читалось на довольном лице владыки Южной Империи. — «Вы нуждаетесь во мне так же, как и я — в вас»!
Демьян очнулся уже в воздухе. Одежда на нём горела. Бронекапсула спарки спасла его от мгновенной смерти, но удар из космоса был так силён, что фактически испарил титановый сплав, из которого она была отлита. Паршин стал изворачиваться, хлопать себя по бокам и пытаться достать спину, где пламя разгоралось с каждой секундой.
— Сгорю, нахрен! — обозлился на себя Демьян. Он дёрнул крючки комбинезона, напор набегающего воздуха перебросил огонь на парашют. Искусственный шёлк вспыхнул как порох.
Паршин извивался, словно змея, стараясь скинуть с себя костюм, объятый пламенем.
Наконец, он избавился от одежды, раскинул руки в стороны, прекращая своё хаотичное вращение. До поверхности было не больше километра.
«Секунд двадцать»! — определил первый пилот, с надеждой всматриваясь в горы под собой. — «Хорошо бы попасть на склон». — лихорадочно думал он, широкими ладонями разворачивая своё тело на сто восемьдесят градусов. — «Тогда может появиться шанс»! Наконец, она заметил то, что искал — длинный пологий склон, заросший зелёной травой.
«Осталось секунд десять»! — решил он, используя всё своё мастерство, чтобы попасть на нужную траекторию. — «Пять…. Три…» Он расслабился, прижал руки и ноги к груди….
Страшный удар потряс его могучее тело. Человек отскочил от склона горы, словно мячик, пролетел несколько десятков метров по воздуху, снова шмякнулся о траву….
…Когда к Демьяну вернулось сознание, было уже темно. Ночная прохлада освежила его тело, вернула способность воспринимать окружающую действительность.
«Ты гляди-ка, жив»! — удивился землянин. Он высвободил правую руку, болевшую меньше левой, осторожно стал ошупывать своё тело на предмет обнаружения переломов. Ссадин было очень много. Любое место, стоило его коснуться, мгновенно отдавалось острой болью. Но Паршин, как воин опытный, давно уже умел отличать боль переломов от боли ударов.
Самообследование затянулось минут на тридцать. Больнее всего было переворачиваться с одного бока на другой. Наконец, «ревизия» была окончена.
Переломов было только два. Если, конечно, за один можно было считать перелом обеих костей предплечья, и нескольких рёбер — за другой. Но главное — пилот мог идти! Ноги были все в синяках, они нещадно саднили, но Паршин интуитивно чувствовал — через день-два он сможет на них встать.
Едва в ущелье заглянул первый луч Лакуса, Демьян озаботился рекогносцировкой. Превознемогая боль, он выполз на небольшой уступ, нависающий над ущельем. Если бы он каким-то чудом не остановился в этом месте, до дна пропасти ему пришлось бы кувыркаться ещё метров двести. Вполне могло статься, что к его «двум» переломам добавились бы ещё несколько.
«Слава Богу»! — перекрестился Паршин здоровой рукой. — «Ещё пару часиков полежу, и начну сползать вниз, к реке. Без воды мне долго не протянуть».
— Какие новости от «следопытов»? — поинтересовалась Дита у землянки, оставленной ей у аппаратуры связи на непрерывное дежурство — на то случай, если первый пилот неожиданно выйдет на связь сам.
— Пока — никаких! Они прошли больше половины пути, через час-полтора намереваются останавливаться на ночёвку.
— Хорошо! — сказала элойка. — Немедленно информируя меня обо всём, что будет происходить с ними. А как дела у воздушного патруля?
— Женька доложил, что они с Юрием челночат вдоль северной границы этой страны. Во-первых, так ближе к группе спасателей. Да и самолёты смогут перехватить на дальних подступах.
— Добро! Ты напомни-ка им, чтобы они всё время меняли маршрут. Чует моё сердце, у этих «северян» могут ещё быть неприятные сюрпризы.
— Типа ракет класса земля-воздух?
— Ага, типа их…. А, может, знают какой-то способ, как спровоцировать на удар Око Смерти. Ох, не верю я в случайность с Демьяном. Выглядит всё так, словно его намеренно «навели» на атаку из космоса. А ты сама как думаешь?
— Не знаю, если честно. Я думала о другом….
«Знаю, о чём ты думала». — хотелось сказать бессмертной. — «О своём Юрике. И о том, чем вы будете заниматься с ним этой ночью. А также — все последующие. И что она в нём нашла? Да, — здоровый, как шкаф. Но — ни мозгов, ни обаяния…. Чёрт их разберёт, этих землянок»! — она ещё раз бросила взгляд на экран, на Никитину, молча развернулась и пошла в соседнее помещение, где свой «план Барбаросса» разрабатывали «навигаторы» — Стант и Олег.
— Ну, хвастайтесь, что придумали?