Околдуй меня, если сможешь…
Шрифт:
Зазвучали нараспев заклинания, а я… просто тонула в фиалковых глазах Тангира.
Мое. Настоящее. Навсегда.
Эти слова звенели внутри. Я чуть дрожала, боясь неосторожно спугнуть свое счастье.
— Я люблю тебя, Василиса. Клянусь тьмой защищать и беречь. Принадлежать лишь тебе всем своим существом — телом, душой, сердцем, помыслами… Крыльями ночи, которая нас укрывает, клянусь! Звездным светом, дарующим надежду, клянусь! Огнем, соединяющим нас, клянусь!
Я нервно сглотнула, словно только что очнулась от сна.
— Я люблю тебя, Тангир. Клянусь
Еще одно заклинание — и тьма со светом опутали нас, спеленали, толкнули в объятья друг друга. Тангир обжег губы поцелуем — и по телу разлилась боль, расцвела…
Древняя магия, связывающая истинные пары, рисовала на спине узоры, связывала, рушила последние преграды и сомнения. И, наконец, разжала свои объятья, растаяла.
— Больше не будет больно, цветок мой лазоревый, — прошептал Тангир, покрывая мое лицо поцелуями.
— Будет, — едва слышно ответила я. — У меня до тебя не было мужчин, — созналась тихо.
Тангир выдохнул и устало поинтересовался:
— Ягодка моя сладкая, ну почему ты говоришь мне об этом именно сейчас? Зацелую…
Послышалось покашливание Тайры и нервное от жрица:
— Ваше Темнейшество, вы венец на повелительницу одевать будете?
Тангир очнулся, нехотя выпустил меня из объятий, взял с алой бархатной подушечки венец, сверкающий белоснежными, черными и желтыми камнями, складывающимися в замысловатые узоры-цветы. По последним самоцветам я сразу поняла, что венец делали явно на заказ и для меня! Тангир каким-то образом угадал, как я люблю желтые камни, да и прозвище — цветок лазоревый, которым одарил с первой нашей встречи, выбрал неслучайно. Этот венец — не просто символ власти, которую он готов со мной разделить, но и напоминание о силе его любви.
— Осколок солнца — так называют эти камни подгорный народ, — тихо пояснил Тангир. — Кристаллы подобных алмазов встречаются очень редко. Они долго растут во тьме, питаясь ее силой и наполняясь звездным светом, а потом выходят на поверхность, ловят солнечные лучи. Если бы я мог, то вместе с ними отдал бы и свое сердце. Впрочем, оно и так твое, Василиса.
По щекам хлынули слезы. Я склонила голову, не зная, правильно ли поступаю. Может, стоило опуститься на колени. Но Тангир привычно оказался рядом, надел на мою голову венец.
— Да здравствует, Ее Темнейшество, повелительница Райдатского королевства!
— И повелительница моего сердца, — ответил Тангир и склонился к моей руке, поцеловал нежно-нежно.
Я улыбнулась и рассмеялась. Счастливая, обласканная одним его взглядом, одурманенная окончательно страстью, что пряталась в глубине фиалковых любимых глаз.
— От души поздравляю!
Тайра обняла Тангира, поцеловав его в щеку, а потом заключила в объятья и меня.
— Я знаю, с тобой мой сын будет счастлив. Берегите друг друга! — сказала она, когда Темный Властелин открывал портал.
Тангир был безумно нежным, осторожным и бережным. Я не знаю, когда успел научиться. И где. Просто отвечала на его шепот стонами, которые оказалось бессмысленно сдерживать, ласкала, падала в небеса, открывшиеся для нас двоих. К рассвету охрипла настолько, что с трудом произносила даже его имя. И все гладила узоры на спине суженого, запоминая, до сих пор отказываясь верить в произошедшее. Тангир порывался сходить за целебной настойкой и вернуть мой голос, но я качала головой, не отпускала. Никогда не думала, что можно быть близкими настолько… До дрожи в пальцах. Сбившегося дыхания на двоих. Поцелуя, который заставляет узоры, подтверждающие нашу связь, гореть пламенем. Их жар мы тоже снимали губами, узнавая новые грани чувственности друг друга.
Так нельзя любить. Невозможно.
Взгляд зацепился за сарафан и рубашку — единственные аккуратно сложенные в комнате вещи. Тангир их снимал с благоговением и трепетом, а косу расплетал, пропуская пряди через пальцы, наслаждаясь и улыбаясь так, что я до сих пор краснела. Иногда предвкушение воспламеняет не меньше.
Тангир неожиданно поднялся, сел, оглядел погром в комнате. Хотя я даже не помнила, как мы его учинили. Почему перевернуто кресло и на боку лежит стул? И куда делись свечи? Не могли же они все сгореть!
— Сила вырвалась. В такую ночь ее ни один правитель и его суженая не удержат, ягодка моя.
А я и не заметила!
Тангир ласково погладил меня по щеке.
— Не пугайся. Слуг в замке не было до рассвета. Матушка все предусмотрела.
Я кивнула, сонно зевнула.
— Поспи, время еще есть.
— До чего? — просипела я.
— До приезда ведьм из твоей школы. Я решил не разбираться, с кем ты там дружишь, а с кем — нет, пригласил всех.
Я подскочила, вытаращила глаза.
— Хотя знаешь… поспать я тебе не дам, Василиса.
— Почему?
— Уже соскучился, — пояснил Темный Властелин, провокационно стаскивая с меня чудом уцелевшую простыню.
— Да когда успел? — возмутилась я.
Он рассмеялся. Заскользил губами по моей щиколотке, поднимаясь выше.
— Ты такая сладкая… И прекрасная, как эта заря.
— У нас к обеду ожидаются гости.
— Матушка справится.
— Тангир…
— Иначе я не обещаю, что мы их встретим. Почему же мне тебя даже после этой ночи мало? — прохрипел он, накрывая собой, утаскивая в омут, из которого не вынырнешь.
Надо ли говорить, что мы оба проспали? Правда, Тангир решил, что гости никуда не денутся, подождут, раз собрались. Отнес меня в ванну, помог вымыться, заставил выпить целительское зелье, так как горло хрипело.
— Еще подумают, будто я тебя пытал, — ехидно заметил суженый, помогая надеть сарафан.
Я же хихикала и была безумно счастлива.
Но увидев в зале ведьм-наставниц, бросилась в их объятья, расплакалась. Эмоции все же так и бурлили!
— Обидел!
— Гад проклятущий, ты что с ней сделал? — пошла в наступление Бажена, размахивая метлой.