Окончательный диагноз
Шрифт:
– Что – шкатулка? Тоже пропала?
– Нет, не пропала, но колечка маминого там больше нет. Может, оно куда-то закатилось? Но я всю комнату обыскала…
– Боже мой! – схватилась за голову моя мама. – Да вы представляете, что теперь будет?! Агния, они же тебя еще в краже денег и драгоценностей обвинят!
Да, дело дрянь, подумала я.
– Тетя Агния, – произнесла вдруг Света, глядя на меня собачьими глазами, – а за какую решетку вас посадят?
– Замолчи! – зло бросил Дэн, вскакивая с места и принимаясь ходить взад-вперед по комнате. – Никуда ее не посадят!
– А те люди по телефону сказали…
– Да черт с ними, с этими людьми! Ты что, не понимаешь, что им квартира твоя нужна?! – взорвался сын. – Они хотят тебя на улицу выбросить или в психушку сдать, а сами квартиру продадут и денежки поделят!
– Прекрати! – прикрикнула я на Дэна. – Не смей говорить ей такие вещи!
Сын пристыженно покраснел и снова сел.
– Это очень плохо, тетя Агния, да? – еле слышно спросила Светлана. – Что я все тому дядьке рассказала?
– Нет, милая, ничего страшного, – успокоила ее я. – Раз он все равно уже знал, то ты ни в чем не виновата.
– Значит, вас не посадит за решетку? – уточнила она.
– Надеюсь, что нет.
– Это хорошо! – вздохнула с облегчением Светлана.
Ее лицо снова приобрело безмятежное выражение, слезы практически высохли – она вела себя, как большинство маленьких детей, которые не умеют долго огорчаться и расстраиваться.
Я сразу поняла, что что-то не так, – как только вошла в отделение. Две медсестры как-то странно переглянулись при виде меня, и одна начала шептать другой на ухо. Когда я с ними поравнялась, девчонки мило улыбнулись и замолчали, словно не желая говорить в моем присутствии.
Идя по коридору, я увидела, как из кабинета Охлопковой вышел Шилов – уже второй раз я видела его здесь: впервые он пришел сюда из-за смерти Розы Васильевой. Олег встретился со мной глазами, но не поздоровался, не улыбнулся. Его лицо было похоже на каменную маску, а глаза – словно налиты кровью. Я еще долго смотрела в его удаляющуюся спину, не понимая, чем, собственно, могла заслужить подобное? Но Елена Георгиевна не позволила мне мучиться догадками: выйдя из кабинета и увидев меня, она сказала:
– Агния! Очень хорошо, что вы тут, – зайдите ко мне на минутку.
Я вошла в кабинет. Охлопкова, вопреки обыкновению, пропустила меня вперед и закрыла за нами дверь на ключ.
– Чтобы никто не помешал, – пояснила она.
Сев напротив меня на свой «начальственный» вращающийся стул с высокой спинкой, заведующая немного помолчала, словно собираясь с мыслями, и сказала:
– Агния, я должна сообщить вам неприятную информацию, только вы, пожалуйста, постарайтесь воспринять все спокойно, без лишних нервов, ладно?
Я кивнула.
– Дело в том, что сегодня меня вызывал главный. Он требует, чтобы я отстранила вас от работы.
– Но почему?! – воскликнула я. – Что произошло?
– Дело в той женщине, вашей соседке, – пояснила Охлопкова. – Приходил следователь, опрашивал тут всех, и меня в том числе. Разумеется, я подтвердила ваш рассказ о сообщении, посланном от моего имени, однако…
– Он что, думает, я сама себе послала сообщение?!
– По-моему, – вздохнула Елена Георгиевна, – он вообще считает, что никакого сообщения не было!
– Но тогда зачем мне было прибегать к вам в свой выходной день?
– Мне показалось, этот следователь полагает, что вы пытались создать себе алиби на время убийства.
– Что-о?
– Да. Вы убили ее, потому прибежали сюда, постарались, чтобы вас увидели… В общем, я только высказываю свое мнение, а вы уж сами делайте выводы, Агния!
Я заметила, что за все время разговора Охлопкова ни разу не использовала мое отчество. Это говорило о том, что она, похоже, и в самом деле мне доверяет и хотела бы помочь.
– Я, конечно же, охарактеризовала вас с самой лучшей стороны, – продолжала заведующая отделением. Увидев мою попытку открыть рот для выражения благодарности, тут же добавила: – Поверьте, я вовсе не грешила против истины: вы – ценный работник и, как я уже говорила, хороший человек, поэтому я сочла своим долгом сказать об этом следователю. Однако, Агния, на вашем месте я подыскала бы себе алиби получше, потому что ваше пребывание в больнице в свой выходной день, кажется, вызвало у этого человека слишком много подозрений. Если бы вы смогли узнать, кто прислал вам сообщение…
– Я и сама жалею, что стерла его! – вздохнула я.
– Ну, ничего не попишешь. Вероятно, это не было безобидной шуткой, как мы посчитали вначале. Похоже, кто-то хотел, чтобы вы находились в больнице! В любом случае мне придется выполнить требование главного и отстранить вас, Агния Кирилловна, до окончания расследования. Идите домой, отдохните, соберитесь с мыслями – может, что-нибудь придумаете?
Выйдя от Охлопковой, я медленно побрела к выходу. Впервые в жизни больница не казалась мне домом – местом, где я знала всех и вся и всегда чувствовала себя в своей тарелке! Мне казалось, что люди смотрят мне вслед и говорят про себя: «Вот идет убийца старушки-инвалида!»
Дома никого не оказалось – даже Куси. Судя по всему, Дэн отправился куда-то с приятелями и решил прихватить с собой собаку – значит, они скорее всего пошли в парк, а это как минимум часа на три.
Я не знала, куда себя девать, слонялась по квартире, пытаясь найти себе применение. Надо же, я всегда мечтала о том, чтобы не надо было бежать на работу, а можно было бы расслабиться, посидеть у телика с чашкой чая или кофе и посмотреть интересные фильмы, которые мне не удается посмотреть из-за бешеного графика! Теперь я получила такую возможность, но повод был слишком неудачным, чтобы я могла расценить это как подарок судьбы. Честно говоря, я предпочла бы сейчас стоять у операционного стола, заниматься тем, что я умею – и, между прочим, люблю – делать.