Окраина. Дилогия
Шрифт:
– Да не поможет. И потом, у тебя свидание. Какие уж тут пьянки. Взяла всетаки тебя за жабры Манька. Это хорошо. Завидую. Мариэтта хоть чума, но классная. И чего ты упирался? Интересно, как оно у вас к постели так мигом развернулось.
– Очень интересно?
– Да что я, малолетка, расспрашивать? Я в философском плане. От «Хуфу» всетаки польза была. Посмотрели бы вы на себя. Я офигел – у тебя же губы были, как у той куклы музыкальной. Нет, натуральная чума Манька. Где бы мне такую найти?
– Найдешь. Есть где поискать. – Андрей поднялся – в фойе выплыла «чума» собственной персоной.
Хорошенькая. Такая вызывающе юная, что даже сердце защемило. Излюбленная коротенькая «полицейская» курточка, бархатный черный шарф. Свободные брюки (вместе купили в «Империи»), сапожки на классической шпильке (приобрела
– Чего, я извиняюсь, уставились? – мрачно поинтересовалась девочка. – Если что не в тему – принимаю комментарии, советы и пожелания. Абздольц, какая я сегодня ванильная.
– Не психуй, – сказал Генка, с удовольствием озирая подружку. – Все на уровне. Женева пополам с МонтеКарло. Я бы такую кадрить не решился.
– Рухну, какой комплимент. Ты же теперь только по сортирам промышляешь, бандерас бесхвостый на больничном. – Мариэтта повернулась к Андрею: – Что молчишь, начальник? Я ж сейчас ножками топотать от сомнений начну.
– Губы, может, поправишь? – задумчиво сказал Андрей. – Блекло чутьчуть.
– Вот! ХешКе тоже кривилась.
– Да езжайте вы уже, – посоветовал Генка. – Нервы только треплете.
* * *
Андрей вел джип осторожно. По Липецкой еще можно было спокойно двигаться, «пробка» вырасти не успела. Мариэтта с губами справилась, придирчиво рассмотрела в зеркало ставший сочным рот и снова полезла за помадой.
– Оставь, Капчага. Ты и так слишком хороша для меня.
– Кому льстите, гражданин начальник?
– Мань, хочешь, не поедем?
– Абзац! Мне же интересно!
– Вот и ей интересно. Собственно, и мне самому интересно. И ничего не случится, если фыркнете друг на друга. Я вас обеих знаю.
Ехали проведать Татьяну Андреевну. Дочь, вечно занятая, както заскочила к «Боспору». Андрей пообщался с единственным ребенком в машине. Как всегда, на минуту разговора приходилось тричетыре звонка мобильного телефона дочери. Телевизионное производство – это вам не какиенибудь операции в сопредельных пространствах. В «Останкино» каждая секунда на счету. В общемто, к такому стилю жизни дочери Андрей давно привык. Повидались, укатила работать. Сейчас вроде бы ответный визит намечался.
Мариэтта наконец оставила в покое сумку:
– Старый, а что Генка? Колбасит его?
– Спецназ держится. Но уходить ему действительно нужно. Тяжко жить на кладбище.
После решения об отставке Иванов заметно сдал. Не физически, но духом точно. Язык перестал за зубами держать. Впрочем, в ФСПП дали добро на расширение круга допуска. Впереди уже маячили большие перемены. Андрей и так о многом уже давно догадывался.
Генка был родом из Химок. Те Химки и та Россия уже исчезли. Как и еще три «кальки», о которых было достоверно известно. В Генкином мире все началось восемь лет назад…
Генка был мобилизован в четырнадцать. Родители были рады – еще оставалась иллюзия, что в силовых структурах сохраняется порядок и существуют стабильные зоны безопасности. Свой первый бой мальчишка принял как раз в казарме – бойня после неудавшегося подрыва училища, когда шестеро террористов расстреливали новоявленных курсантов, еще не успевших переодеться в военную форму. Потом служил у Тагила – прикрывали Восточный коридор, по которому шла эвакуация стремительно гибнущей Сибири. Еще надеялись: прочно держался ХабаровскоХарбинский периметр и крепость Владивосток. Адово Поле, разросшееся у УстьКута, разбомбили и даже успели затопить гигантскую радиоактивную чашу мертвыми водами Лены. Пандемию остановили. ООН все еще рассылало декларации, при всей своей наивности, а скорее благодаря ей, кажущиеся обнадеживающими. Генка тогда гонялся по тайге и горам за террористами и бандитами. С Чужими и Лешими сталкивались редко – те считались тварями, сумевшими выбраться с Адова Поля. Маневренная группа возвращалась в гарнизонный форт лишь за солярой и боеприпасами. Размышлять, откуда берутся безумные террористы и что происходит с мирными еще вчера деревнями, было некогда. Да и не дело пулеметчиков размышлять о причинах и следствиях. Телевидение исчезло как явление: лучшее, что мог показать «ящик», – это DVD знаменитых комедийных шоу Докризисного
В Дубне, в охране «Эва1», Генка прослужил до конца. Пережил Валентинку G1A6 и Варшавскую малярию. Стрелял в своих и чужих, жег трупы, снова стрелял. Отделение держало свои двести метров сектора «Эвы», держало жестко. Иногда наскребали маневренную группу, совершали рейды вдоль берега водохранилища. Держался Московский укрепрайон, держалась Рокада и форты вокруг нее. На севере, у «Эва2», и у белгородского «Эва3» шла своя драка. А у Генки были свои двести метров: от крайнего дома бывшего Золотилово – до заросшей канавыканала давешней осушительной системы. У, сколько там растяжек и «лягушек» было установлено.
Отступать было некуда. Потому и нельзя было пропустить «не того». Генка стрелял в голову. И люди не мучились, и смотреть в мертвые глаза не приходилось. Они все были свои. Думали проскочить: на удачу, на фарт, спасти себя, жену, детей. Собак, кошек, попугаев. Генка както расстрелял магазин, добивая скрипучего ару, прыгающего вокруг мертвого хозяина. Всем им, и людям, и попугаям, нужно было идти к КПП. Только туда, мать их… Не психовать, не рватьсянапирать в истерике, а идти к КПП. Или лететь, хрен бы их…
Попугая сожгли с хозяином и хозяйкой. Сколько их было, убитых своих? Чужие, «заряженные», тоже были своими. По большей части они не знали, что уже не совсем люди. Подрывали себя и других, кидались с заточками, стреляли – в мозгу их соскакивал крючочек. Миллионы крючочков. Человечество пожирало само себя. Была ли это чужая программа? Дьявольский умысел? Или случайная комбинация экспериментальных штаммов? Большой Кризис. Война. Но это не было правильной войной. Или было?
В июне сектор атаковала бронетехника. Отделение разменяло четырех бойцов на древний «Т62». Еще два танка и диковинный грузовик, обшитый нержавейкой, сжег подоспевший «крокодил». [11] Вечером остатки отделения сидели, кашляли от гари солярной «капельницы» и пили наградную пепсиколу. Больше поощрить неожиданных противотанкистов коменданту сектора «Эва1» было нечем. Спиртное за два года в Дубне Генка не пробовал ни разу, а сладкого в сухпаях хватало и так. Вот старинная шипучка – совсем иное дело. В сумерках из дыма, плача и прихрамывая, выбрел мальчишка лет девяти с рюкзачком за плечами. В видавшем виды рюкзачке таился, понятно, заряд тола с грубоватым самодельным детонатором. А может быть, и качественный пластит с дистанционником. Вариантов могло быть несколько, но все они здесь не проходили. Всетаки Кризис был туповат. Или просто не разменивался на частности? Брал напором?