Окраина. Дилогия
Шрифт:
Диспетчер наконец оторвалась от монитора:
– Молодой человек, вы адрес проверьте. Нет у нас пятого по Ферсмана.
– Как нет, я же к вам приходил насчет трубы. Дом пять, только дробь я забыл.
Блондинка потянулась было к журналу регистраций, опомнилась и рассердилась:
– Молодой человек, я здесь шесть лет работаю. Нет на Ферсмана пятого дома. Ни с дробями, ни с дополнительными строениями. Снесли давнымдавно.
– Как снесли? Когда?
Блондинка снова слегка запнулась:
– Так не помню я. Еще до меня было. Послушайте,
Марик кивнул и пошел к двери.
– Ой, молодой человек, сумку забыли!
– Я сейчас…
На улице, под тусклым фонарем, висящим на козырьке подъезда, вынул телефон. Потом поспешно полез в паспорт. Временная регистрация: Ферсмана, дом… Тут свет проклятого фонарь предавал – не разберешь цифру: пять, три, пятнадцать? На миг показалось что улица вообще не Ферсмана, а какогото Ферстера [20]. Или Фейербаха? [21]Были вообще такие?
Телефон служебный, все номера заранее забиты. Медцентр ответил сразу.
– Патруль сто сорок три ЮЗ. Отдыхающая смена. Командир Шумилов. Нуждаюсь в срочном сканировании. И это… Пришлите когонибудь разобраться. И координатора…
Из двери РЭУ выскочила блондинка:
– Ой, догнала! Пакетто… Да что случилось?
Марик сел на мокрую лавку:
– Сейчас подъедут и разберутся. Вы, случаем, не курите?
* * *
Мощный прожектор тягача высвечивал газон и мокрую детскую площадку. Оцепление уже сняли – не от кого было охранять никому не нужный пустырь. В фургончике МЧС плакала женщина все время, то забывавшая, то вспоминавшая, как звали ее пропавшую дочь. Курили два мужика: отец с сыном, рядом сидел поскуливающий мокрый спаниель. Нескольких человек, потерянно круживших вокруг квартала, эмчеэсовцы уже отправили в гостиницу.
Из штабного автобуса наконец начало выходить начальство. Двинулось к машинам с мигалками. Марик перехватил высокого сухощавого мужика – вроде как из старших:
– Товарищ, извините, не знаю, как вас по званию…
– А, патрульный? Шумилов, кажется? Ты вот что, не волнуйся. От службы пока отстраняешься. Главное – не психуй. Соберем опытную опергруппу – разберутся. И спасибо, без тебя бы черт знает когда спохватились. А пока отдыхай. С наскока тут ничего не прояснишь. Но разберемся.
– Где? Где мне отдыхатьто? – глупо спросил Марик.
Начальник вздохнул и крикнул кудато в темноту:
– Жень, подвезите, пожалуйста, парня до нового общежития.
Парень в военной куртке отвел Марика к белой «Тойоте». Пришлось втиснуться на заднее сиденье, рядом с грудой замысловатого компьютерного оборудования. Майорармеец, сидящий за рулем, обернулся:
– Ты, боец, поаккуратнее. Наш комплекс – штука штучная.
Парень чтото негромко сказал, майор обернулся еще раз:
– Ты в окошко кури. Сейчас мигом докатим.
Марику стало вовсе невмоготу: глянули, словно на родственника пок… Нет, так и думать нельзя!
Выехали на Вавилова. Парень, тот, что Женька, обернулся:
– Тут рядом. Хорошая общага. Спокойная. Я там вчера был.
– Спасибо, – пробормотал Марик.
Свернули на Третье кольцо, потом сразу в темноту. Новые глухие ворота. Женька распахнул дверь машины:
– Ну вот, пойдем, я коменданту скажу.
Рядом с воротами имелась на вид нежилая дверь. Проводник нажал на кнопку, дверь, похоже, бронированная, медленно двинулась в сторону. Глухой тамбур.
– Подождать придется, – пояснил Женька. – Порядок здесь такой.
Марик понял, что вошедших сканируют. В тишине чтото едва слышно гудело.
– Слушай, а с домами что, совсем… Ну, безнадежно? – с тоской пробормотал Марик.
Женька достал из кармана кожаный футляр, извлек модные дорогие очки и начал тщательно протирать. Посмотрел на просвет – светильники под потолком были, похоже, в бронированных плафонах. Спрятал отполированные окуляры, сунул чехол в карман и мрачно сказал:
– Вопервых, я не спец. Вовторых, меня старшие товарищи учили быть жестким. Фиг знает, как с этими домами получится. Но уж точно – искать их будут всеми силами и средствами. Можешь быть уверен.
Жужжать наконец перестало. Массивная дверь поехала вбок. Женька вошел первым, поручкался с крепышомофицером. Они о чемто говорили, а Марик сел на жестковатое кресло и попытался ни о чем не думать. Женька подошел, сунул руку:
– Держись, братан. Прояснятся обстоятельства – до тебя доведут. Ты бы стакан принял. Имеет смысл. У народа должно быть…
Марик кивнул. Зажужжала дверь.
– Шумилов, – окликнул офицер изза высокой стойки. – Ключ держи. Блок 2–86. Оружие сразу запрешь…
Коридор, запах свежей краски. Двери с окошками, как в тюрьме. Безлюдье, эхо шагов. Двери, двери, двери… Навстречу попался единственный человек: лысый мужик шлепал в легкомысленных вьетнамках, с накинутым на шею полотенцем – явно из душа.
2–86 – трафарет на мощной двери. От прикосновения картыключа электронный замок послушно щелкнул. Койки в два яруса, два стола, холодильник… Теснота, хотя часть коек еще не собрали – спинки и сетки сложены пирамидой у стены. Экран телевизора, под ним сейфовые ячейки. Марик снял куртку, отстегнул ремни кобуры, сунул оружие и магазины в ячейку. Защелкнулась с мягким звуком. Номер бы не забыть…
Командир патруля 143ЮЗ сидел на добротном табурете. Водку искать не хотелось. Ничего не хотелось. Смотрел на матрацы, на ворох запаянных в целлофан шлепанцев, на три детских горшка, сунутых прямо на стол рядом с раковиной. Господи, да к чему же они готовятся? Что вообще с нами будет?
Мля, с тобой хуже уже не будет. Марик повалился на новенькое, мягкое, совсем не армейское одеяло. Вентиляция работала хорошо, но все равно блок пах новым, необжитым. А чудился запах жареной картошки, тусклый уютный свет. Светка, Светочка…