Окрашенное портвейном (сборник)
Шрифт:
Наконец, все проверки закончились, и вот сижу я напротив президента. Молчу, волнуюсь, и он молчит. Я еще больше заволновался, может, протокол нарушил, и должен что-нибудь первым сказать. Выдавливаю из себя:
– Здравствуйте, господин президент. Вы меня вызывали?
– Здравствуйте, Юрий Иванович. Честно говоря, не вызывал. Зачем пришли.
– А мне сказали, что вызывали. Я тогда пойду.
– Сидите. Я пошутил. Конечно, вызывал. Очень меня ваша объяснительная заинтересовала. Что, так и было, как пишете?
Вспомнил я, что в объяснительной все правда, решил еще немного приврать, чтобы не подвести товарищей, которые меня на детекторе лжи проверяли.
– Нет, господин президент не всю правду написал. Кое-что утаил.
– Что же вы утаили Юрий Иванович? – спрашивает он меня, а взгляд такой жесткий стал, как у Маняши, когда она меня утром домой ждала.
– Я товарищам милиционерам кое-что обидное сказал. Даже не знаю, стоит ли повторять?
Для правдоподобия, что очень смущен, отер со лба отсутствующий пот.
– Что же вы им все-таки сказали Юрий Иванович?
– Они, когда меня в лужу мордой тыкали, приговаривали: «Мочиться надо в сортире», так я им такое ответил, что даже не решился написать в объяснительной.
– Что ж вы такого сказали, что пытались скрыть?
– Я им ответил, что не надо мочиться в сортире, а вас в том самом сортире мочить надо.
– Прямо так и сказали?
– Прямо так и сказал.
По его реакции понял, что мой ответ ему понравился. Меня предупреждали, что ему нравятся всякие «крылатые» выражения. Больше он меня ни о чем не спрашивал. Еще минут десять посидели, помолчали. Потом президент посмотрел на часы, пожал мне руку и пожелал дальше трудиться во благо великой России. А через неделю его та самая пресс – конференция, со знаменитыми «мочить в сортире». Эка, как меня в сторону повело. Я же про Любку начал рассказывать. Вот, что значит, сотрудник администрации президента: о чем бы ни говорил, а получается все о родине.
Наверное, заметили, что одну жену его ласково Маняшей называю, а другую слегка грубовато Любка. Объяснение очень простое. Моя первая жена – человек не нашего круга, как говорят про таких, «выходец из низов», учительница простая, и уменьшительно – ласковым именем я, как бы поднимал ее до своего уровня, вроде, как уравнивал. А Любка из наших, моя ровня. Ее, как не назови, все равно никак и ничем не унизишь.
Все-таки, чем хороши дела государственные? О том поговорил, о сем поговорил, а суть как-то забывается. Да и память уже иногда начинает сдавать. Так вот, о Любке. Значит, выпили мы уже по третьей, как обычно, за здоровье собаки президента. И тут, как раз, Любка идет. Я ее сразу заприметил, видная, статная девушка, в брючном костюме, цвета беж. Остановилась возле нас и спрашивает:
– Молодые люди, огоньку не найдется?
Я с травки подскакиваю уже с включенной зажигалкой. Она прикурила и говорит:
– Ловкий вы, однако.
– Работа у меня такая.
– Официантом что ли работаете?
Я и не такие подколки слышал, обижаться не стал, а просто ответил:
– Я сотрудник президентской администрации.
– А я тогда дочка… – и фамилию называет.
Я обомлел. Депутат с такой фамилией меня назавтра в ресторан пригласил на деловой ужин. Будет меня лоббировать для своего избирательного округа. В душе стали роиться подозрения: а не специально ли депутат свою дочку ко мне подослал? Неужели это очаровательная девушка шпионка? Я отмахнулся от этих подозрений, так как они мне показались бредовыми. Мало, кто знал, что мы будем сегодня пить. Только служба безопасности. Неужели «крот» завелся? Ведь наши посиделки в Александровском саду вполне на государственную тайну тянут. А, может, зря себя накручиваю? Просто случайное
Посидели в тот вечер хорошо. Любка оказалась очень компанейской, ни одного тоста не пропустила. Даже, если и шпионка, но вполне приятная собутыльница. Расходились уже затемно. Мы с Любкой долго пререкались, кто к кому пойдет в гости. Она норовила затащить меня к себе, а я к себе. Все-таки решили ко мне, жил я поближе, буквально в десяти минутах ходьбы от Кремля.
Боже, какую мы с ней провели ночь. Какую ночь! Всю ночь мы пили портвейн. Как мы пили. Это было просто сказочно. Я сразу тогда подумал, что, наконец-то, нашел свою половинку. Все-таки, немаловажно, хочу заметить, что мы люди одного круга. Утром она проводила меня до Троицких ворот и на прощанье спросила:
– Мы еще увидимся?
Я ответил что-то невнятное, так как человек я, все-таки, государственный, который никогда и ни на что не может решиться. Сначала с депутатом отужинаю, пощупаю его, что к чему, а потом уж приму окончательное решение.
– Я позвоню.
Она не удивилась тому, как я могу позвонить, не зная ее номера. И правильно, что не удивилась. Мы и так все и про всех знаем.
Вечером перед уходом с работы расписался в журнале внеплановых мероприятий. В администрации так заведено: о любом мероприятии государственной важности сообщать обязательно. Много пишут, говорят о нашей продажности. Честно признаюсь, что слушать всю эту брехню бывает очень обидно. Какие же мы продажные, если и днем и вечером только и делаем, что служим государству. Кто бы из простых смертных пошел бы после работы на внеплановое мероприятие, отрывая время от семьи и жертвуя своим здоровьем?
Петр Сергеевич, депутат уже ждал меня за накрытым столом.
– Здравствуй, Юрий Иванович. Как всегда точен. По тебе просто часы можно сверять.
– Здравствуй, здравствуй, Петр Сергеевич. Это вы, слуги народа можете себе позволить час туда, час сюда, а мы президенту служим, у нас каждая минута на учете.
Я выразительно потряс запястьем правой рукой с простенькими часами за тыщу баксов.
– Знаем, знаем вашу каждую минуту. Садись, заказывай, что пить, закусывать будешь.
По тому, как он широким жестом предложил на выбор любую выпивку и закуску, я понял, что для своих избирателей просить будет много.
– Устал я, Петр Сергеевич от всяких изысков, деликатесов. Давай что-нибудь попроще закажем.
– Давай, – охотно согласился депутат. – Попроще, так попроще. Запивать водочкой будем?
– Петр Сергеевич, ах, Петр Сергеевич, сколько уже знакомы, а до сих пор не знаешь, что я пью, – я укоризненно покачал головой. – Портвейн, я пью, исключительно «777». Здесь такого и не закажешь.
– Что же делать? – депутат явно испугался, так как надеялся напоить меня от души. – Может быть, на что-нибудь другое заменим?
– Нет, Петр Сергеевич, менять ничего не будем. Как у некоторых валидол всегда в кармане, так у меня в портфеле всегда на всякий случай «777» лежат, – с этими словами выставил бутылку на стол.
– Я твой должник.
– Естественно.
Закусить мы тоже заказали по– простому. Никаких лобстеров, омаров. Четыре вида селедочки, мясных закусок видов десять, и, конечно, холодец. Пили, закусывали, но к разговору, ради которого и встретились, не подступали. Ему надо пусть и начинает. Когда я из портфеля достал вторую бутылку, Петр Сергеевич, наконец, решился начать разговор.