Окрайя
Шрифт:
– Н-ну, хорошо, - согласился Торстайн.
– Продолжай. Мы слушаем тебя.
И я продолжал: о том, что, мол, после смерти Хальдера многие наши воины были очень смущены этим печальным событием и уже совсем не верили в удачу предстоящего нам великого похода. Ну а потом и более того: бунтовщики задумали прикончить ярла Айгаслава, который по-прежнему упорно стоял за немедленное начало войны. Тут и начался бунт. Бунт был почти всеобщим, но, тем не менее, ярла им взять не удалось, ярл отбился от них и ушел, я взял его на свой корабль, и мы спешно пошли вверх по
О! Я говорил, я слушал сам себя - и удивлялся. Великий Хрт! Ведь я не лгал! Ведь так оно и было. Я говорил о том же самом, что и раньше, но теперь у меня все почему-то получалось совсем по другому! Торстайн, слушая меня, все больше хмурился, ему мой нынешний рассказ явно не нравился, и потому я чувствовал, что еще совсем немного, и он снова перебьет меня и выставит, самое малое, на смех. А быть посмешищем - это и мертвым нежелательно.
Но я все же сказал:
– Да, ярл ушел от них. Но он ушел совсем не оттого, что испугался. Ведь он мог запросто их усмирить! Да вот не пожелал.
– Не пожелал?
– переспросил Торстайн.
– Х-ха! Ты, мертвый человек, совсем уже заврался! Один - и усмирить их всех. Чем?!
– Огненным диргемом.
– А это еще что такое?
Я объяснил, какой он из себя, этот диргем. Тогда Торстайн спросил:
– А где сейчас этот диргем?
– У ярла.
– Ну конечно! А ярл ушел под землю и уже никогда оттуда не вернется. Так что теперь ты, безо всякой опаски, можешь выдумывать о нем все, что пожелаешь!
– Но...
– начал было я...
– Молчи!
– гневно сказал Торстайн.
– Ты лгал. Ты лжешь. И дальше будешь лгать. Но я больше не намерен это терпеть. И потому я убью тебя. Прямо сейчас!
– Как пожелаешь, - сказал я.
– Но очень скоро мой ярл Айгаслав вернется сюда, узнает, как ты со мной поступил, и тогда тебе не поздоровится.
– Да уж!
– насмешливо сказал Торстайн.
– Твой ярл вернется! Только, сдается мне, это скорее ты за ним последуешь!
– и с этими словами он встал, поднял меч и замахнулся на меня.
Я улыбался. Х-ха! Смерть от руки врага! Чего еще можно желать?! Но тут...
– Отец!
– вскричала Сьюгред.
И подошла к нему, и что-то прошептала ему на ухо. Торстайн задумался. Потом сказал:
– Ну что ж! Возможно, моя дочь и права. Когда - пусть это даже враг и лжец - собрался уходить, тогда он, по нашим законам, может говорить все, что ни пожелает, а мы не должны ему в этом мешать. Он помешает себе сам! Ибо чем больше он оставит при себе нерассказанного, тем и труднее будет его путь. Вот почему на Шапку Мира восходят только те, кто идет налегке! Итак, я снова слушаю себя!
И с этими словами он сел на свое прежнее место. Я продолжал рассказывать. Торстайн уже не хмурился. Но слушал он меня недолго; очень скоро он снова поднялся и сказал собравшимся:
– Наш гость, как вы сами видите, очень устал. Завтра продолжим разговор.
Все понемногу разошлись. Торстайн велел - ушел и Акси. А сам Торстайн не уходил. И Сьюгред оставалась с ним. Торстайн подсел ко мне, сказал:
– Прости меня, Лузай. Я понял: ты не лгал! Теперь я поверил в волшебный диргем. Но им, - и он кивнул на дверь, - зачем им всем об этом знать? Итак, ты говорил, что Айгаслав мог снова покорить Ярлград. То есть купить?
– Да, несомненно, - сказал я.
– Но он не пожелал этого. Он жаждал встречи с Хальдером, и потому ушел. Спешно ушел!
– А для чего ему был нужен Хальдер?
– Я не знаю. Ярл мне об этом не рассказывал. И мы пришли сюда, подземный человек призвал его, и он...
Я замолчал. Торстайн кивнул, сказал задумчиво:
– Да, настоящий ярл!
– и, повернувшись к Сьюгред, попросил: - Подай-ка мне это.
И Сьюгред подала Торстайну...
Огненный диргем! Я вздрогнул и спросил:
– Он?
– Он, - кивнула Сьюгред.
Торстайн же улыбнулся и сказал:
– Ярл Айгаслав был смел, умен и щедр, как никто!
И сжал кулак, разжал - и на ладони у него лежало уже два диргема. Потом он проделал это еще раз пять или шесть, после чего протянул руку, полную золота, к Сьюгред, и раздраженно сказал:
– На, забирай!
И Сьюгред забрала диргемы.
– Ступай!
Она ушла. Мы помолчали. Потом Торстайн сказал:
– Ярл Айгаслав был настоящий ярл. И храбр, и щедр. И вообще! Я ждал его, чтобы убить, а он, оказывается, зла на меня не держал. Он, выходя ко мне, подарил моей дочери Сьюгред вот этот диргем и сказал: "Это тебе. Приданое". А вот если бы не дарил, если бы сохранил при себе этот волшебный диргем, так, глядишь, и откупился бы от подземцев и вернулся бы обратно к нам. И тогда бы я с великой радостью женил его на своей Сьюгред. А так... Да что теперь! Разбыкался!
А я сказал:
– Но, может, он еще и жив. Он, может, одолел подземцев. Мне голос был. Я видел сон...
– Ха!
– перебил меня Торстайн.
– Сон! Голос! Ха! Давно ты не держал меча, Лузай. И стал совсем как женщина!
Я почернел! Хотел было вскочить!.. Сил не было. А он больше ни слова не сказал. Встал и ушел.
А я всю ночь не спал. Лежал и гневался... И чувствовал, как силы во мне прибывают, прибывают, прибывают! И утром я почувствовал себя уже совсем здоровым. Но виду не показывал. Когда они опять сошлись ко мне, я им рассказывал о том, как мы сюда пришли, как пировали, как Айгаслав отрекся от меня - и это было справедливо, - как он потом вошел в скалу, а я встал на колени, приладил меч и навалился на него...
И замолчал. Потом сказал:
– Но я тогда не умер. Я, значит, для чего-то жил. Теперь я знаю, для чего. Пусть все уйдут, но останется Сьюгред.
И все ушли. Сьюгред осталась. Я поманил ее к себе, и Сьюгред подошла и села рядом со мной. Теперь я должен был сказать ей все, как есть, но долго не мог на это решиться. Тогда она сама сказала:
– Я знаю, ты собрался уходить.
Я промолчал. Тогда она опять сказала:
– Но зачем? Ведь твой хозяин жив. Ты должен ждать его.