Октавия
Шрифт:
– Знаешь тот клинч , что у нас в четвертом акте?
– сказала Рози, пришпиливая к концам волос черные колечки.
– Так в прошлый раз он меня чуть не раздавил и до конца всей сцены не отнимал от меня рук.
– А он и не должен был их отнимать. Полагаю, Роджер велел ему играть сексуальнее.
– Это все, что ты знаешь, - самодовольно сказала Рози.
– Посмотри, у тебя опять цветы от мастера Энрикеса, - добавила она, указав на огромный букет ландышей в банке из-под варенья на гримерном столике Беллы.
–
– воскликнула Белла, только теперь заметив цветы.
– Интересно, какие у него намерения на сегодняшний вечер?
– Ты не собираешься читать его письмо?
– спросила Рози.
– Можешь прочитать его сама, если тебе так интересно, - сказала Белла, подрисовывая себе брови.
Рози вынула листок из голубого конверта и начала читать:
– ?Дорогая Белла?, - немного фамильярно, прошлый раз была ?дорогая мисс Паркинсон?. ?Желаю удачи. Буду сегодня вас смотреть. Ваш Руперт Энрикес?. Похоже, он от тебя без ума. Это он в восьмой раз что ли смотреть будет?
– В девятый, - уточнила Белла.
– Ему теперь этот спектакль вот где, - предположила Рози.
– А может быть, это ему необходимо, чтобы попасть в отличники?
– Ты думаешь, он так молод?
– Думаю, да, или же - он испорченный старичок. За актрисами ни один порядочный мужчина не бегает. Обычно у них своих девиц хватает.
Белла выудила из баночки с кремом муху и посмотрела на листок с запиской.
– Правда, у него красивый почерк. И Чичестер Террас - адрес вполне приличный.
В дверь постучали. Это была Куини, их костюмерша, которая принесла платья. Закоренелая кокни с оранжевыми волосами и постоянно свисающей с пурпурных губ сигаретой, она вечно рассказывала про ?великих актрис?, которых когда-то одевала. Белла в ее теперешнем нервозном состоянии с большой охотой позволила той пуститься в очередные воспоминания.
– Внимание, осталось пять минут! Осталось пять минут!
– послышался жалобный голос мальчика, приглашавшего актеров на сцену.
Выход Рози был позднее, и она занялась кроссвордом. Белла огляделась. Эта комната, несмотря на голый пол и затемненные окна, казалась уютной и привычной в сравнении с тем странным, ярко освещенным миром, в который ей теперь предстояло войти.
– Удачи, - пожелала ей Рози, когда она выходила.
– Крепко поцелуй Фредди.
***
Они ждали своего выхода у открытой двери под тускло-желтой лампой - Брабанцио, Кассио и она. Уэсли Баррингтон, игравший Отелло, нервно ходил в сторонке. Это был могучий и красивый негр под два метра ростом. Нервный, как кошка, он расхаживал взад-вперед, бормоча про себя текст, словно какое-то проклятие.
Но вот актеры ушли, оставив ее одну. Она помолилась о том, чтобы ей справиться.
Теперь был слышен красивый размеренный голос Отелло:
– ?Достопочтенные могучие и строгие синьоры…?
Сейчас
– Пошли, красавица, - шепнул он, - выше голову.
Началось. Она на сцене, красивая, нежная, немного стыдливая. Чуть осмотревшись, она медленно произнесла:
– ?Я сознаю супружеский мой долг…?
Белла уходила за кулисы и вновь выходила на сцену; она немного пофлиртовала с Кассио, и потом снова появился Отелло. Здесь, где происходящее казалось ей в тысячу раз более реальным, чем обыденная жизнь, у нее имелись слова для выражения своих истинных чувств.
Но волшебство слишком быстро кончалось.
Прошла жуткая сцена убийства, и короткая, хотя и слишком насыщенная жизнь пьесы истекла.
Когда ее вызывали из-за занавеса, она почти исчерпала всю свою стойкость. Трижды Отелло и Яго выводили ее к публике, по щекам ее катились слезы, а шум аплодисментов все усиливался.
– Хорошо исполнено, - прокомментировал Уэсли Баррингтон своим глубоким басом.
Белла улыбнулась ему. Она была очень увлечена им на сцене, но теперь он вновь превратился в Уэсли, в примерного семьянина и отца троих детей.
Теперь Белла отправится с Рози в дешевый ресторанчик поужинать, а утром будет валяться в постели до самого обеда. Она избегала того самого занятого светского мира, к которому, по мнению ее поклонников, она якобы принадлежала. Для нее это был способ сохранить энергию для самого важного.
Но в гримерной она застала Рози в страшном возбуждении.
– Фредди пригласил меня пойти с ним в город.
– Полагаю, он хочет обсудить с тобой, как вам следует играть сцену, - предположила Белла. Она упала в кресло и почувствовала, как уныние оседает на нее, словно пыль на полированную поверхность стола.
Не то чтобы она хотела оказаться на месте Рози. Она уже давно решила, что курчавые волосы и неоновая улыбка Фредди не для нее. Но если он решил заняться Рози всерьез, тогда прощай уютные ужины вдвоем с подругой, их привычное сплетничанье обо всей труппе. Ну а Рози, конечно, ликовала.
– Что он тебе предложит, как думаешь?
– Что-нибудь дешевое. Он удивительно скуп.
– Как ты считаешь, одна серьга сексуально смотрится?
– Нет, вид дурацкий. Как будто другую потеряла.
В дверь постучали. Это был привратник Том.
– Там внизу какой-то мистер Энрикес, мисс Паркинсон. Спрашивает, можно ли пройти к вам.
– Ого, - Белла вдруг встрепенулась.
– Как он выглядит?
– Выглядит что надо, - сказал Том, показывая пальцем на пятифунтовую купюру у себя в кармане.
– Не школьник?
Том покачал головой.
– Не испорченный старичок?
– Нет, парень на вид вполне порядочный. И вроде как не из простых. И голос подходящий, и костюм фунтов на пятьсот.