Октавия
Шрифт:
– Ой, слушай Белла, - сказала Рози.
– А может, это классный тип.
– Ладно, - решила Белла.
– Если не понравится, всегда можно выставить.
– Отлично!
– сказала Рози.
– Я закончу лицо в туалете.
– Нет!
– нервно взвизгнула Белла.
– Ты не можешь оставить меня одну.
В этот момент в дверях показалась костюмерша Куини.
– Вам лучше снять это платье, пока вы не обсыпали его пудрой,- посоветовала она Белле.
Та посмотрела на себя в зеркало. Ее загорелая
Ударим мистера Энрикеса наповал, подумала она.
– Можно, я побуду в нем еще немного, Куини?
– А мне, значит, торчать, здесь, пока вы не закончите, - кисло проговорила Куини.
– Да ладно тебе, старая карга, - сказала Рози и, взяв ее за руку, вытащила из гримерной.
– Можешь для утешения глотнуть виски у Фредди.
Белла слегка опрыскалась духами, потом пустила несколько струй в воздух, поправила груди, чтобы они лучше смотрелись в сорочке Дездемоны, и, сев в кресло, стала расчесывать волосы.
В дверь постучали.
– Войдите, - произнесла она хорошо поставленным грудным голосом.
Когда она с улыбкой обернулась, лицо у нее вытянулось от изумления. Стоявший в дверях мужчина выглядел необыкновенно романтично: тонкие черты очень бледного лица, впалые щеки, черные горящие глаза и блестящие волосы цвета воронова крыла. Он был худощав и очень элегантен. Поверх смокинга на нем было наброшено великолепное меховое пальто золотистого цвета.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга, потом он, слегка улыбнувшись, произнес:
– Можно войти? Надеюсь, я вас не побеспокою.
У него оказался приятный голос, говорил он негромко и медленно.
– Меня зовут Руперт Энрикес, - добавил он, как бы спохватившись.
– О, пожалуйста, входите, - Белла в волнении встала и увидела, что их глаза почти на одном уровне.
– Вы такая высокая, - заметил он с удивлением.
– На сцене рядом с Отелло вы кажетесь совсем маленькой.
Смущенная Белла убрала с красного плюшевого дивана кучу одежды.
– Садитесь. Выпейте.
– Она достала бутылку виски и пару стаканов. Ее злило, что у нее так дрожат руки. Стукнув бутылкой о стакан, она вылила в него чересчур много виски.
– Эй, поосторожнее, - сказал он.
– Для меня это многовато.
Он долил стакан доверху водой из-под крана.
– Вы не против, если я закурю?
Она кивнула и с удовольствием заметила, что, когда он зажигал сигарету, руки у него тоже дрожали. Он не был таким уж невозмутимым, как показалось с первого взгляда.
Садясь, она столкнула на пол баночку с кремом. Оба кинулись ее поднимать, едва не столкнувшись при этом лбами.
Он посмотрел на нее и расхохотался.
– Похоже, вы так же нервничаете, как и я. Разве вы не привыкли принимать после каждого представления незнакомых мужчин?
Белла покачала головой.
– Я всегда боялась, что они разочаруются, увидев меня вне сцены.
– Разочаруются?
– Он посмотрел на нее с недоверием.
– Вы, должно быть, шутите.
Белла вдруг поняла, какой низкий вырез у ее платья.
– Цветы чудесные, - сказала она, краснея.
– Как это вам удалось добыть такую прелесть посреди зимы?
– Опустошил оранжерею моей матери.
– Она не возражала?
– Не знаю. Она в Индии. Надеюсь, ее там проглотит какой-нибудь услужливый тигр, - сказал он, недобро улыбнувшись.
Белла хихикнула.
– Она вам не нравится?
– Не очень. А вы ладите с родителями?
– Они умерли, - бесстрастно ответила Белла и помолчала, ожидая обычных выражений сочувствия. Они не последовали.
– Вам повезло, - сказал Руперт Энрикес.- Хотел бы я быть сиротой: развлекайся сколько душе угодно и никого не бойся.
У него была забавная манера говорить: весьма ядовитые слова прозвучали совсем безобидно. Тем не менее, подумала она, он испорченный мальчишка. Он может быть и безжалостным, если пожелает.
Он взял со стола стакан.
– Сегодня вы играли даже лучше, чем обычно.
– Вам не надоело смотреть один и тот же спектакль много раз подряд?
Он усмехнулся.
– Это же не какой-нибудь фарс на Уайтхолле . Единственное, из-за чего я так часто сюда прихожу, - это вы.
В дверь постучали.
– Черт! Надо непременно отвечать?
– спросил он.
Это была Куини.
– Я мигом, - сказала ей Белла, а потом, обращаясь к Руперту добавила, - сожалею, но мне надо переодеться.
Он осушил стакан, встал и направился к двери.
– Я вот подумал, не могли бы вы как-нибудь поужинать со мной на следующей неделе?
Сегодня понедельник, подумала Белла. Не очень-то он увлечен, если может потерпеть еще целую неделю!
– Я очень занята, - сказала она, греша против правды.
– Что если во вторник?
– Во вторник вечером я работаю.
– Тогда в среду?
Она помедлила ровно столько, чтобы он забеспокоился, потом улыбнулась:
– Хорошо, это подойдет.
– Не думаю, что вам нравится опера.
– Обожаю оперу, - солгала Белла, твердо решив стоять на своем.
– Отлично. В следующую среду первое представление ?Зигфрида?. Постараюсь раздобыть билеты.
Уходя, он сказал:
– Сожалею, что мне пришлось знакомиться с вами таким неуклюжим способом, но я не знаю никого из ваших знакомых, кто мог бы представить нас друг другу, еще есть другой способ - это купить театр.
Только потом она поняла, что он шутил только наполовину. Семейство Энрикесов могло бы, не моргнув глазом, скупить все театры Лондона.