Октоберленд
Шрифт:
— Что?
— Я убью себя, чтобы Нокс не смог привести тебя к себе. — Она твердо встретила взгляд Бульдога. — Без тебя, без якоря, гоблины окажутся слишком слабы, слишком малы, чтобы перейти Бездну.
— Ты в этом уверена? — Бульдог приложил ладонь к ее пораженному горем лицу. — Здесь вокруг полно рассыпанной магии. Может быть, ты что-то спутала.
— Нет, я не спутала. — Она выпустила руку Бульдога и утерла слезы с лица. — Я видела гоблинов. Я видела Нокса. И я помню Ирт и твою жизнь на Ирте.
— Тогда погибать должен я, а не ты.
Бульдог
Мэри снова схватилась за него.
— Тебе не надо умирать. Ты должен уйти отсюда, вернуться на Ирт. Тогда гоблины и Нокс не смогут тебя использовать.
— Как? — Он безнадежно глянул в небо, будто должен был взобраться к облакам. — Как мне перейти Бездну?
— Есть пути Чарма — коридоры, соединяющие Темный Берег со Светлыми Мирами. Их создал почитатель дьявола Даппи Хоб, когда жил здесь. — В блестящих от слез глазах появилась надежда. — Если мы найдем такой путь раньше, чем Нокс найдет нас, ты будешь свободен.
— А ты? — Бульдог тряхнул головой, отбрасывая с глаз рассыпанную ветром гриву. — Теперь, когда Нокс наложил на тебя заклятие, тебе нельзя здесь оставаться.
Глаза Мэри затуманились, и она отступила на шаг.
— Я бы пошла с тобой, но не могу. Его заклятие меня убьет. Но ты должен уйти — иначе весь этот мир в опасности.
Бульдог отказывался, Мэри настаивала, и они продолжали свой спор, шагая по лугам. Когда день стал меркнуть, Мэри открыла рюкзак и достала пакет сушеных фруктов и орехов.
— А мяса у тебя нет? — с жалобной надеждой спросил зверочеловек, в досаде, что не может ничего вспомнить и вся его волшебная сила не может этого изменить.
Холодным огнем он оглушил в траве зайца, выпотрошил и ободрал его когтями. Рубиновый камешек солнца уже повис в деревьях, когда Бульдог поджарил зайца на сучьях.
— Мы спорим уже много часов, — буркнул он. — Я устал от слов.
— Тут больше нечего говорить, — согласилась Мэри, нервозно грызя сушеный абрикос. — Разумным решением было бы ехать в Манхэттен и искать чармовые туннели Даппи Хоба. Все равно туда призывает нас Нокс своим волшебством. Я знаю, что утром почувствую его силу.
— А он знает о гоблинах? — спросил Бульдог. — Они входят в его злобный план — или он о них понятия не имеет? Может, его можно будет уговорить?
— Может быть. — Мэри вздрогнула. Зеленый свет сумерек пролился над просторами, сшивая небо и землю. — Но я думаю, что если бы Нокс мог видеть гоблинов, ему бы и твоя магия не понадобилась.
5
ДВОРЕЦ ЧЕРЕПОВ
Дождь моросил по призматическим деревьям Бриса и стекал струйками по веткам, заполняя низинки между корнями в лесной подстилке. Радужные листья подобно цветным отражениям плавали в лужицах, и несколько раз Изра наступала, казалось бы, на твердую землю, но оказывалась по пояс в воде. Котяра, ловко передвигавшийся по узким верхушкам корней, перепрыгивая от дерева к дереву, одной рукой вытаскивал ее из топи, другой — хватался за свисавшие ветки.
— Куда мы идем? — спросил он, стирая капли дождя с кустистых бровей и нетерпеливо глядя на ведьму. — Как мы найдем гоблинов?
— На юг, — лаконично отвечала Изра, внимательно глядя под ноги.
— Ты вообще-то знаешь, что делаешь? — ворчал Котяра. — И я не хочу носить эти звериные метки, если можно без этого обойтись.
— На юг, — повторила Изра, — на Марь Гоблинов. Туда изгнали этих тварей после войны. С тех пор никто их не видел, и я думаю, что они до сих пор там. И нападения начались на юге, возле Мари.
— А разве не туда приходят умирать драконы? — Перемазанный грязью Котяра вывел ведьму к дерновине. — Если бы гоблины там были, о них бы давно сообщили собиратели драконовой кости.
— Марь — это лабиринт прудов, топей и озер. — Плащ Изры из колдовского шелка отражал дождь, и даже ее ноги остались чистыми и сухими. — Собиратели драконовых костей далеко не всегда возвращаются — поэтому так драгоценен их товар. Считается, что они гибнут в зыбучих песках или попадаются гигантским многоножкам и огненным змеям. Но слухи предупреждают и о гоблинах.
— Не понимаю, почему нельзя было лететь на юг на дирижабле, — раздраженно буркнул Котяра, показывая на сочащийся сквозь кроны дождь, похожий на струны серебряной арфы. — Я промок до костей.
— Никто не должен тебя видеть. — Изра взобралась к нему на гребень дерновины, откуда были видны верхушки других холмиков, плавающие в лесном тумане. — Гоблины — телепаты. Они тебя не чуют, пока ты — Котяра. Но если тебя увидят другие… вообще-то у меня есть агатовый провальник, устройство, избирательно стирающее память, но его нельзя использовать на нескольких разумах сразу. Гоблины вполне могут учуять лишенный тела Чарм, пересекающий доминионы, и понять, что это ты. Тут же за нами погонится целая орда троллей.
После этого Котяра перестал жаловаться на сырость, хотя в мыслях его перемешивались досада, замешательство и тревога за Джиоти и Бульдога. В образе Котяры путешествие на Темный Берег было бы труднее, а поиски друга — опаснее. А если ведьмы не вернут ему человеческий облик, что станется с ним и с Джиоти? Единственное возможное решение было связано с будущим, где нет гоблинов и нет сомнений, и потому Котяра сосредоточился на предстоящей ему задаче.
Ночью дождь перестал, и на следующий день начался спуск по каменистой тропе между цветущими радужными деревьями, пыльца которых порхала в воздухе огненными пылинками. Валуны на темно-оранжевых склонах поблескивали от покрывавшего их светящегося мха; заросшие гроты расщепленных скал сияли как потоки лавы. Лес сверкал под лучами Извечной Звезды, промытые дождем деревья полыхали радужной сеткой преломленного света.